ПЛ 19 Высадка семян - Страница 3

и компания с Мотт-стрит. Бывали и другие гости.

На кухне всегда хранился запас традиционных индийских пряностей: свежий стручковый перец, свежий имбирь, семена кумина, куркума и асафетида. Кейт овладел основами приготовления пищи и обучил им своего приятеля Чака, который стал его помощником. Другие ребята часто стояли у дверей узкой кухоньки и наблюдали за тем, как похожие на блины чапати один за другим вздуваются над открытым огнем, как футбольные мячи, а затем ложатся сверху на дымящуюся стопку уже готовых чапати.

Когда отборный рис басмати, разварившись, превращался во влажную, воздушно-белую массу, а сабджи булькало, кипя на медленном огне, кухонное колдовство достигало своего апогея - приходило время готовить "чаунк"[КМд1]. Кейт готовил его в точности так, как показал ему Свамиджи. Он ставил на огонь металлическую чашечку, наполовину заполненную топленым маслом, и бросал туда семена кумина. Когда они становились почти черными, он добавлял чили, а когда перец тоже темнел, из чашки начинал валить удушливый дым - чаунк был готов. Кухонными щипцами Кейт снимал с огня чашку с кипящей трескучей смесью, дымящуюся, словно котелок ведьмы, и подносил ее к кастрюле с кипящим далом. Он приподнимал плотно закрытую крышку, быстрым движением вливал кипящий чаунк в дал и тут же закрывал кастрюлю... Пух! От соединения чаунка с далом происходил взрыв, который стоящие в дверях встречали громкими криками одобрения. Это означало, что обед готов. Завершающая операция была настолько непредсказуемой, что однажды крышка кастрюли с грохотом взлетела под потолок, а Кейт немного ошпарил руку. Иногда соседи жаловались на удушливый запах. Но преданным все это очень нравилось.

Когда обед был готов, Свамиджи, помыв в ванной руки и прополоскав рот, входил в гостиную - всегда босиком (кожа на его ступнях была мягкая и розовая) и в шафрановом дхоти, доходившем ему до лодыжек. Он шел к кофейному столику, над которым висело изображение Господа Чайтаньи, окруженного Своими спутниками. Его же собственные "спутники" полукругом стояли у стен. Кейт вносил большой поднос с чапати, разложенными стопками по дюжине, и ставил его на пол перед алтарным столиком. Потом он приносил кастрюли с рисом, далом и сабджи. Свамиджи начинал читать бенгальскую молитву, прося Господа принять пищу, а все собравшиеся, встав на колени и касаясь головой пола, старательно, слово за словом, ее повторяли. Ароматный пар, словно дым курящихся благовоний, поднимался к потолку перед изображением Господа Чайтаньи, а последователи Свами, склонив головы к деревянному полу, неуверенно повторяли молитву.

После этого Бхактиведанта Свами садился вместе со своими друзьями и ел тот же самый прасад, который ели они. Кроме того, он выпивал стакан горячего молока с бананом. Он нарезал банан о край металлического стакана так, чтобы ломтики падали прямо в молоко.

Все знали, что Свамиджи велел есть столько прасада, сколько влезет, и это создавало веселую, домашнюю атмосферу. Никому не разрешалось просто сидеть, ковыряясь в тарелке, или прикасаться к пище только из вежливости. Они ели со смаком, - так, как этого хотел Свамиджи. Если он видел, что кто-то ест без удовольствия, он с улыбкой обращался к нему по имени:

- Почему не ешь? Давай, не стесняйся!

Он смеялся и говорил:

- Когда я плыл сюда на корабле, я думал: "Неужели американцы будут это есть?"

Когда молодые люди протягивали тарелки за добавкой, Кейт накладывал им по второй порции риса, дала, чапати и сабджи.

В конце концов, это была духовная пища, и есть ее нужно было много - прасад очищал, избавляя от влияния майи. Кроме того, эта была здоровая, вкусная и пряная пища - не чета американской. Это было так же здорово как киртан. От этой еды можно было запросто "улететь".

Они ели правой рукой, по-индийски. Кейт и Говард научились этому в Индии. Им уже доводилось есть подобные блюда, но, как они признавались Свами и всем его последователям, которые приходили пообедать, в Индии им никогда не приходилось пробовать такой вкусной еды.

Один из ребят, Стенли, был совсем еще юным, и Свамиджи, как любящий отец, всегда следил, чтобы он ел как следует. Мать Стенли встретилась со Свами и сказала, что разрешит сыну жить в храме только при условии, что Свамиджи пообещает лично за ним присматривать. Свамиджи согласился и старательно вдохновлял юношу брать больше, так что постепенно у Стенли развился зверский аппетит, и он начал съедать по десятку чапати за один присест (он съедал бы и больше, но Свамиджи останавливал его). Но это ограничение - Стенли больше десяти не давать - было единственным. Обычно же только и слышалось: "Еще... берите еще". Когда, закончив есть, Свамиджи вставал и выходил из комнаты, Кейт с парой добровольцев шел на кухню мыть посуду. Остальные расходились по домам.

Иногда, по воскресеньям, Свамиджи сам готовил пир, состоявший из