Химавати даси - О чём говорит сердце - Страница 87

нет и у меня просто растяжение, иголка вошла глубоко. Я показываю хи- рургу место, где укололась - там очень больно. Залезаю на операционный стол, кладу руки на валик для головы, голова лежит на руках...

Женщина-хирург о чем-то спрашивает меня, я отвечаю. По стопе течет теплая жидкость. Мне обрабатывают ногу и делают местный наркоз. Ногу разрезают в поисках иглы. Меня режут, я вскрикиваю, идет время, иголку не могут найти. Не сумев найти иголку, мне втыкают в ногу иглы, которые будут служить ориентирами, и готовятся делать рентгеновский снимок, который

покажет, в каком направлении от сделанного разреза нужно двигаться, чтобы дойти до иглы.

Острая боль заставляет меня вскрикивать, когда в ногу втыкают иглы. Я кричу: «Ай!» и «Кришна!», но так, чтобы окружающие не смогли различить, какое имя я кричу. Они не смогут ничего расслышать, кроме «и-ишна-а!» или чего-то вроде. Врач говорит: «Не кричи». Я отвечаю: «Мне больно». Врач или медсестра отвечает: «Думаешь, нам не больно слушать целый день крики? Нам тоже больно». Я минуту думаю, что же мне делать: кричать или не кричать. Довод о том, что им «тоже больно», веский. Но я не могу молчать. Тогда я начинаю петь мантры, и чувствую, что петь намного эффективнее, чем кричать. Пение приносит душевную радость и облегчение. Меня продолжают о чем-то спрашивать, кажется, пытаясь меня отвлечь, а у меня нет никакого желания отвечать. Я спрашиваю, можно ли мне заткнуть уши.

- Зачем?

- Так я могу сосредоточиться, и мне легче.

Мне разрешают. Я затыкаю уши и пою: «Джая Шри Кришна Чайтанья прабху Нитьянанда... Харе Кришна Харе Кришна...» Мотивы, на которые я пою, «фестивальные», любимые, сладкие... Наверное, я чаще всего их слушала, и теперь они полились изнутри. Вокруг меня ходят врачи и медсестры. Подъезжает рентгеновская установка. Ногу передвигают, перекладывают. А я в это время пою и пытаюсь мысленно анализировать события. В последние месяцы я перестала беспокоиться, осознав, что Кришна присутствует во всех событиях и людях. Жизнь превратилась во взаимодействие, потому что я знаю, что Кришна всегда рядом. Я постоянно узнаю о Нем что-то новое, и чувствую, что, попав в больницу, тоже узнаю что-то новое о Нем и о наших отношениях. Конечно, пятка, в которой ковыряются хирурги, моя, а не чужая, но у меня сознание скорее наблюдателя, чем участника, и даже когда я вскрикиваю на больничном столе, при этом я не столько переживаю события, сколько наблюдаю за ними и за собой в изменившихся обстоятельствах. Сознание отрешенное.

По опыту я знаю, что искренность во взаимоотношениях с Господом - это панацея, и стараюсь избавиться от фальши и петь искренне. Подсознательно чувствую, что, если буду петь неискренне, мое пение будет раздражать присутствующих, поэтому стараюсь этого не делать.

Иголку снова не нашли и снова прикатывают аппарат, который делал рентген, снова делают снимки и ждут, когда они будут готовы. В это время приходит на помощь второй хирург - мужчина. Через некоторое время он подходит к моей голове и что-то говорит. Я не различаю слов, только звуки. Он постукивает меня по плечу и говорит: «Женщина, не пойте». Но мне то, что я не молчу, помогает переносить боль, поэтому я говорю: «Тогда я буду кричать». Мужчина-хирург отвечает: «Не кричать и не петь». Я отвечаю: «Я не могу молчать», но все же подчиняюсь приказу и, чтобы не кричать и не петь, начинаю стонать.

- А что это вы пели?

- Молитвы.

- Какому Богу вы молитесь?

- Бог один.

- И какой у вас Бог?

- Она всё говорит какая-то «Кришна, Кришна», - комментирует женский голос, отличающийся от голоса женщины-хирурга. Видимо, это медсестра.

У мужчины-хирурга это вызывает очень большой интерес: «A-а, наверное, сектантка!» Потом он снова подходит к моей голове и спрашивает:

- Как зовут Бога?

Мне нравится этот вопрос и пытливость хирурга, и все же слово «сектантка» запало мне в уши, и я чувствую, что, поскольку операция еще не закончена, откровенность по поводу того, как зовут Бога, может принести мне неприятности. Я быстро высказываю сомнения вслух: «Сейчас я скажу вам, как зовут Бога, и вы потом уже не будете вытаскивать у меня иголку из ноги».

Но его вопросы звучат настойчиво, поэтому я отвечаю на вопрос:

- Его зовут Бог. Слово «Бог» означает «верховный повелитель».

- И как зовут этого верховного повелителя?

Я стараюсь тщательно подбирать слова: «У Бога много имен. Его зовут Будда, Рама, Христос, Всепривлекаю- щий, Всемогущий, Самый сильный, Самый богатый, Самый могущественный, Величайший!»

Врачи о чем-то переговариваются и спрашивают у меня, не болею ли я какими-либо венерическими заболеваниями. Я отрицаю, но хирург высказывает сомнения. Тогда я бросаю: «Я не живу половой жизнью». Хирург пытается выведать у меня подробности этого обстоятельства. Я молчу, и он делает вывод: «Любите только Бога и никого другого?»

Я чувствую, что он знает обо мне уже слишком много, поэтому не отвечаю.

Кажется, атмосфера в операционной переменилась. Уже нет того накала, из чего я делаю вывод, что иголка найдена. Я замираю в ожидании.

Врач-мужчина спрашивает: «Почему не поете?» Отвечаю: «Не больно».

Через некоторое время мне начинают задавать все те же вопросы: не