Кришна Дхарма дас - Махабхарата, том 1 - Страница 93

ли он все еще моим господином, когда объявлял меня своей ставкой. Как ни горько мне будет, я приду — но когда получу ответ на этот вопрос.

Слуга послушался Драупади и вернулся в зал собраний. Видя, что он идет один, Дурьйодхана вскричал:

— Где ты оставил царевну Панчалы, глупец?

— Она отослала меня с вопросом, о царь, — сообщил пратикамин. — Драупади хочет знать, оставался ли Юдхиштхира ее господином, когда вступал в игру, в которой ставкой была она. Проиграл ли он первым себя или ее?

Ничего не ответил Юдхиштхира, лишь качал головой из стороны в сторону, словно сошел с ума или не в силах был понять, о чем его спрашивают.

Губы Дурьйодханы скривились в усмешке:

— Пусть Драупади придет сюда и сама спросит Юдхиштхиру, а мы послушаем, что он скажет.

Пратикамин повернулся и вышел из зала. Со слезами на глазах он во второй раз явился в покои Драупади. Стоя перед царицей, он не мог, однако, выговорить ни слова. Она же спросила его, каков был ответ Юдхиштхиры. С большим трудом слуга проговорил:

— О царевна, тебя просят явиться в собрание. Похоже, что гибель Куру уже не за горами. Потерявший разум Дурьйодхана сам не ведает, что творит. Желая опозорить тебя перед всеми, он ставит крест на собственном благополучии.

Драупади с жалостью посмотрела на пораженного горем слугу.

— Нет сомнения, это произошло по велению того, чья воля правит миром, — сказала она. — Счастье и несчастье приходят в свой срок и к мудрому, и к неразумному. Добродетель, однако, остается превыше всего. До тех пор пока мы соблюдаем нравственный закон, он будет проливать на нас благословения. Да не оставит добродетель Куру в этот час. Ступай назад, о сута, и передай мои слова старейшинам Куру, славным своей приверженностью добродетели. Я готова выполнить любое повеление, которое мне дадут они, защитники морали, сведущие во всех законах нравственности.

Слуга сложил ладони и склонил в поклоне голову. Повернувшись, он вышел из покоев царицы и возвратился в зал. Представ перед Дхритараштрой, он повторил ему слова Драупади. Никто ничего не сказал в ответ. Все сидели, низко склонив головы. Было очевидно, что Дурьйодхана не отступится от своего, Дхритараштра же одобрит любой его поступок. Тогда Юдхиштхира обратился к слуге:

— Пойди к горько плачущей царевне Панчалы и скажи ей, чтобы явилась сюда. Такова воля Дурьйодханы.

Пандавы обратили взор на старейшин Куру, но те, даже после слов Юдхиштхиры, продолжали хранить молчание. Братья пребывали в нерешительности. Им хотелось бросить вызов Дурьйодхане и ста его братьям и защитить себя с оружием в руках, но молчание Юдхиштхиры удерживало их на месте. Бхиме стоило огромных усилий сохранять спокойствие, Арджуна же, казалось, горел, как в огне, и шипел, будто змея.

Дурьйодхана засмеялся, смакуя каждое мгновение своей победы. Он вновь обратился к пратикамину:

— Ступай, о сута, и приведи царевну. Теперь-то она получила приказ Юдхиштхиры.

Слуга не знал, что ему и делать. Он не мог ослушаться Дурьйодханы, но боялся гнева Драупади. В нерешительности он проговорил:

— Что же я скажу царице в третий раз?

Дурьйодхана раздраженно повернулся к Духшасане:

— О брат, глупый слуга боится Бхимы. Пойди сам и приведи Драупади. Что теперь сделают нам Пандавы, когда они в наших руках и послушны нашей воле?

Духшасана тут же вскочил и побежал за Драупади. Войдя в ее покои, словно пес в логово льва, он приказал:

— Пойдем, о царевна, мы выиграли тебя в честном поединке. Отбрось скромность и явись перед твоим новым господином, Дурьйодханой. Теперь, красавица, придется тебе признать Кауравов своими повелителями.

Громко рыдая, Драупади поднялась с места. Закрыв побледневшее лицо руками, она бросилась прочь из комнаты, надеясь найти прибежище в покоях Гандхари. Но Духшасана, рыча от гнева, помчался следом за ней. Схватив ее за длинные вьющиеся волосы, он силой потащил царевну за собой. И когда он тянул Драупади за ее иссиня-черные волосы, вспомнил бесстыдный царевич, как эти самые локоны были окроплены святой водой жертвоприношения Раджасуи. Не обращая внимания на отчаянные стоны, Каурав волочил свою жертву по коридорам дворца. Тихим голосом Драупади взывала к нему:

— О негодяй, лишенный стыда и совести! Как ты можешь выставлять меня перед всеми собравшимися? Мне надо переодеться, мое платье испачкано кровью: у меня сейчас такие дни, когда я чувствую себя нехорошо. Как могу я показаться перед царями в таком виде?

Духшасана ответил ей смехом:

— Какая разница, одета ли ты в испачканное платье или вовсе раздета? Мы выиграли тебя, и теперь ты будешь жить среди нашей прислуги, хочешь ты этого или нет.

С этими словами Каурав втащил причитающую Драупади в зал собраний. Жалобным голосом молила она Кришну и Арджуну о помощи. Духшасана бросил ее перед Дурьйодханой, и она упала на пол, с рассыпавшимися волосами и в растерзанной одежде. Старейшины Куру не могли смотреть на нее без боли. Бхишма, Дрона и Видура открыто рыдали, не в силах себя сдержать. Дхритараштра же спрашивал:

— Что происходит? Здесь ли царевна Панчалы?

Тогда Драупади поднялась, словно пламя, и обратилась к собравшимся гневным голосом:

— Все присутствующие здесь сведущи в законах писаний и преданы священным обрядам. Многие