Кришна Дхарма дас - Махабхарата, том 1 - Страница 252

сказала правду. Ты должен последовать ее совету, ибо он обращен тебе на пользу.

Теперь у Карны уже не оставалось никаких сомнений. Он был сыном Кунти и старшим братом Юдхиштхиры. Внезапно все, что раньше казалось смутным и загадочным, прояснилось. Он вспомнил рассказ Адхиратхи о том, как тот нашел младенца Карну плывущим в корзине по течению Ганги. Младенец сиял, как небожитель, и Адхиратха подумал, что, должно быть, боги послали ему ребенка с какой-то им одним известной целью. Он принес малыша к себе домой и взрастил его с любовью, как собственного сына. Позже, когда Карна узнал от бога Солнца о божественной природе своих доспехов, он понял, что Адхиратха, скорее всего, прав: настоящим отцом Карны был какой-то могущественный бог. Но как все было на самом деле — это оставалось тайной вплоть до сего дня.

Карна заговорил, и голос его был отчетливо слышен, несмотря на шум реки:

— Я верю твоим словам, о женщина, но не могу отнестись к ним с уважением. Я не понимаю, что за добродетель переходить на сторону Пандавов. Кроме того, я не считаю, что сама ты поступила добродетельно, когда отвергла меня сразу после рождения. Этим поступком ты лишила меня имени и чести. Меня заклеймили названием сута, никто не провел для меня обрядов, положенных кшатрию, а ведь я имел на них полное право. Какой враг поступил бы со мной более жестоко?

Сжав кулаки и закрыв в отчаянии глаза, Карна упал на колени. Он запрокинул голову, обратив лицо к солнцу. Горячие слезы струились по его лицу, искаженному болью и ненавистью. Как часто он старался представить себе свою родную мать, как надеялся встретить ее когда-нибудь! И вот этот день настал. Она стоит перед ним — Кунти, царица Куру и мать его злейших врагов. Но, как бы то ни было, она и его мать тоже. Карна почувствовал, как сердце его дрогнуло, готовое наполниться сыновней любовью, но он сделал над собой усилие и поборол это чувство. Несмотря на заверение Сурьи, он не мог поверить, что она действительно заботится о его благополучии. Кроме того, он не мог бросить Дурьйодхану сейчас, когда тот больше всего нуждался в его поддержке. Царевич Каурав, в отличие от Кунти, с самого начала выказывал ему истинную любовь и всегда по-дружески заботился о нем. И вот теперь ему предлагают отречься от Дурьйодханы и перенести свою привязанность на Пандавов!

Все более резко и сурово звучали слова Карны:

— Я не верю, что ты желаешь мне блага. Ты не была добра ко мне, бросив меня на произвол судьбы беспомощным младенцем. Теперь же ты пришла только потому, что тебе самой нужна моя помощь. Я не могу поступить так, как ты хочешь. Если накануне битвы я покину Дурьйодхану и перейду к Пандавам, кто после этого не назовет меня трусом? Кауравы исполняли все мои желания. Они относились ко мне с почтением. Каким же неблагодарным я должен быть, чтобы бросить их в этот трудный час! Они зависят от меня, как люди в открытом море зависят от своего судна. Пришло время мне отблагодарить сыновей Дхритараштры.

Карна вспомнил свою клятву, которую он сгоряча дал Бхишме в царском собрании. Ему стало стыдно: ведь, поступив так, он уже в какой-то степени лишил Дурьйодхану своей поддержки. Теперь он не сможет сражаться до тех пор, пока Бхишма не будет убит. Было предсказано, что Бхишма падет от руки Шикханди. Когда это произойдет, Дурьйодхане не обойтись без помощи Карны, — поэтому не может быть и речи о том, чтобы бросить его сейчас, накануне битвы.

— Я не могу предать моего повелителя. Я не брошу его. Однако и твою просьбу не оставлю без ответа. Я не буду убивать твоих сыновей — за исключением Арджуны, — даже если одолею их в бою. Но Арджуна или я — один из нас обязательно погибнет. Если я убью Арджуну, слава о моей доблести разнесется по всему свету. Если же он убьет меня, смерть эта тоже будет славной. Чем бы ни закончилась битва, у тебя останется пять сыновей, о царица.

Кунти залилась слезами и, простирая руки, шагнула навстречу сыну. Карна, не понимая до конца, что происходит, почувствовал, как и его могучие руки, словно сами собой, потянулись навстречу Кунти и заключили ее в свои объятия. Какое-то время мать и сын стояли, обнимая друг друга впервые в жизни.

— О дитя, — печально молвила Кунти, не разжимая объятий, — того, что уготовано судьбой, невозможно избежать, и твои слова, несомненно, сбудутся. Династия Куру погибнет, а я потеряю тебя или Арджуну, — а может быть, и других своих сыновей. Когда настанет время пустить в ход оружие, не забудь своего обещания. Благословляю тебя: пусть все в твоей жизни будет хорошо. А сейчас мне пора уходить.

Кунти отступила назад и посмотрела на Карну долгим прощальным взглядом, затем повернулась и быстро пошла по дороге, ведущей в город. Карна же поднялся на свою колесницу и сел. Он застыл неподвижно в глубокой задумчивости. Слова Кунти снова и снова звучали у него