Кришна Дхарма дас - Махабхарата, том 1 - Страница 139

плоскогорье, они увидели Бхиму, который стоял там, словно Индра посреди сокрушенных им данавов. Его окружали разбросанные тут и там тела мертвых якшей и ракшасов. Некоторые из поверженных Бхимой воинов еще двигались, однако конечности их были перебиты.

Юдхиштхира и близнецы подбежали к брату и заключили его в объятия. Затем четверо Пандавов сели рядом на горной вершине. Оглядев раскинувшуюся перед ним небесную страну, Юдхиштхира сказал Бхиме с укором:

— О сын Кунти, тому, что ты здесь натворил, не может быть оправдания. Оскорблять царя и богов не следует ни в коем случае. Мы живем сейчас во владениях Куверы как его подданные, но ты поступил безрассудно и, несомненно, нанес ему оскорбление. Такое поведение не достойно тебя, так же как ложь не подобает аскету. Если ты испытываешь ко мне хоть какое-то уважение, никогда больше так не поступай.

Бхима в смущении опустил глаза. Он чувствовал неловкость от того, что огорчил брата. Юдхиштхира стал раздумывать, как выйти из создавшегося положения. Кувера — всесильный повелитель якшей и хранитель вселенной. Если он сочтет себя оскорбленным, то их, Пандавов, не ждет ничего хорошего. Им не удастся избежать гнева всезнающего божества, а о том, чтобы противостоять ему с оружием в руках, не может быть и речи. Скорее, им нужно попытаться как-нибудь умиротворить Куверу. Конечно, он явится сюда, чтобы оценить потери. Думая тяжкую думу, четверо Пандавов молча сидели на вершине горы, и их самих можно было принять за богов, спустившихся с небес.

Тем временем оставшиеся в живых якши и ракшасы прибежали к Кувере и поведали ему о том, что произошло. Узнав, что его военачальник и друг Маниман убит, а вместе с ним и множество других бойцов, бог сокровищ разгневался. Он велел слугам немедленно готовить его к битве, и они подали Кувере колесницу, запряженную сотней жеребцов цвета грозовой тучи, украшенных золотыми гирляндами и самоцветами. Кони громко ржали и вскидывали головы, когда божественный Кувера всходил на колесницу под звуки гимнов, которые пели в его честь гандхарвы и чараны. Колесница взмыла и помчалась по небу, а за ней последовали тысячи старших исполинов-якшей, громадных, как горы, облаченных в золотые доспехи и вооруженных до зубов.

Небесная колесница стремительно неслась по небосводу, казалось, поглощая под собой пространство и приближая небо к земле с каждым мгновеньем. Сидя в колеснице, Кувера размышлял об очередном нападении Бхимы на небожителей. Как смеет этот человек так дерзко вести себя с богами! Правда, Бхима не был простым человеком. Он брат Юдхиштхиры, а Юдхиштхира — не кто иной как Дхармараджа. Он и его братья родились на земле для того, чтобы совершить во имя богов великие подвиги. Тут Кувера вспомнил о давнем проклятии, произнесенном могущественным риши Агастьей. Конечно, это оно! Что еще, кроме него, могло стать причиной гибели непобедимого Манимана? Бхима стал инструментом, с помощью которого осуществилось грозное предсказание Агастьи. Кувера перестал хмуриться и заулыбался, глядя на показавшуюся внизу вершину горы, на которой сидели Пандавы.

Пандавы тоже увидели приближавшуюся к ним небесную колесницу. От этого зрелища волосы встали у них дыбом, они тут же поднялись и в почтении сложили ладони перед Куверой. Колесница остановилась, но продолжала парить в воздухе неподалеку от Пандавов, приковывая к себе их благоговейные и несколько настороженные взоры. Якши, прибывшие вместе с Куверой, слетели на горную вершину подобно большим птицам. Кувера, казалось, был доволен, видя, с каким почтением встречают его братья. Якши заметили, что Кувера смотрит на Пандавов благосклонно, и спокойно встали поодаль, опустив оружие.

Четверо братьев подошли к Кувере и поклонились. В то же мгновение появились тысячи ракшасов и окружили Куверу. У них были исполинские тела и острые, как стрелы, уши. Кувера же имел облик цветущего юноши. На голове у него был венок, а на шее — гирлянды из небесных цветов. В руках он держал аркан и меч, а через плечо его был перекинут большой лук. Бхима, продолжавший сжимать в руках булаву, бесстрашно смотрел на прекрасного бога. Кувера ответил ему улыбкой, а затем обернулся к Юдхиштхире и молвил:

— О Партха, нам хорошо известно, что помыслы твои всегда обращены на благополучие всех существ. А потому ты можешь остаться на этом горном пике и жить здесь, не ведая страха. И не нужно гневаться на Бхимасену. Расправа, которую он учинил над якшами и ракшасами, была предопределена судьбой. Я сам, когда понял это, перестал гневаться на Бхиму; наоборот, я даже доволен им.

Кувера посмотрел на Бхиму и молвил с улыбкой:

— О дитя, о лучший из Куру, я не держу на тебя зла. Опусти оружие. Ты думал лишь о том, как порадовать Драупади, и поступил опрометчиво и непочтительно по отношению к богам, полагаясь лишь на силу своих рук. Но я, тем не менее, доволен тобой. Сегодня ты освободил меня от тяжкого проклятия Агастьи. Ты должен был оскорбить меня, — это было предрешено. А потому я не виню тебя ни в чем.

Юдхиштхире захотелось узнать подробнее о проклятии, упомянутом Куверой, и он спросил его об этом, заметив:

— Мне кажется удивительным, что прославленный Агастья, будучи