Григорий Гая - Любов свежа, когда загадочна - Страница 11

атимукта,

Которые прибежище дают

Ловцам освобожденья — тем, кто мудро

За ним приходит в самый лучший лес;

А плотнику льстят крепостью древес.

18

Строитель колесниц идет сюда

За атимуктой. И цветочник также

Спешит сюда, когда встает нужда,

За их цветами и гирлянды вяжет.

Воздвиг в весенней роще Купидон

Кузнечный дом с цветочной наковальней;

Дал кузнецам любви за эталон

Одну стрелу. Наладил колоссальный

По своему объему выход стрел,

Взяв за сырье плоды цветочной нивы

Богини вешней, чей лесной надел

Издревле не скудел и в перспективе

Не оскудеет! Вешний лес отряды

Жужжащей патрулируют эскадры.

51

От цветика до цветика летят,

Проводят тест гурмански-ревизорский,

Жужжаньем объявляют результат,

Мол, этого пыльца, того ли сорта.

Теперь же, Радхарани, посмотри

На ту шмелицу! В амфитеатр цвета

Взглянув, она увидела внутри

Любимого ей друга в пятнах цветня:

“Мой шмель на кучке пыльцевой сидит!”

Она туда влететь хотела было…

Не тут-то было! “На меня глядит

Соперница — черна, изящнокрыла,

Сидящая на стенке амфитеатра.

Она любовью к милому объята!”

20

И расхотелось ей в цветок влетать,

Мысль о мужском коварстве ум пронзила,

Как жало шершня. Обратилась вспять,

Не ведая, что шмель не изменил ей,

Что приняла разлучницей свой вид

В невысохшей с рассвета росной капле.

Так с любящими Купидон шалит,

То в ревность бросит, то диаметрально

К прощенью и влеченью побудит!

О Дева, чье лицо — душистый лотос!

Бананы рады видеть наш визит,

Открыли рты листвы длиннополосой,

В улыбке обнажив ряды зубов —

Плодов, блестящих золотых рожков.

21

Кора — их губы; радостно сочат

Бананы сок, густой как мед дуплистый,

Стволы, как гопи юные, дрожат,

Дрожь эту вызвал смех их золотистый.

А пыльценосец — юный кавалер —

Собрал подружек-пчел в один ансамбль

И взмыл, маня их за собою вверх.

Зажег в них резвый танцевальный пламень

И начал Халлисаку танцевать

В кружочке на листочке средь танцовщиц.

Затем решил одну из них забрать —

Ту, кто ему из всех любимей больше!

И полетел с ней в лотосные джунгли,

Чтоб развлекаться там игрой амурной».

22

Остановился Шьяма, завершив

Описывать весенний лес Подруге.

Они, еще немного побродив

И поиграв, ушли, скрепивши руки.

Им вслед, сквозь окна в лиственной стене

Смотрела жадно девушка Чампака,

Кто любит в безмятежной тишине

Слагать стихи, озвучивать их рагой.

Пошла за Ними, прячась по кустам,

Не в силах глаз отвесть от Их сиянья.

Вдруг подивился девы слух устам,

Когда они, завоевав вниманье

Ушей, зашевелилися спонтанно, —

Видение явилось ей нежданно!

53

«Кадамбы Враджа, ветви наклонив

К земле, зеленой как Весны одежды,

Почтенье этим Паре предложив,

Ликуют золотою пересмешкой

Своих цветов — блестящих диадем;

Шмели, носясь вкруг них, осоловели,

Им дух кадамб напомнил сочный джем,

Яшодой приготовленный умело.

В сей атмосфере — счастья небесах —

Шри Кану наслаждался со Шри Раи

Игрой сгущенной сладости в лесах,

Двухцветный образ Их, красой блистая,

Венцов Луны и Солнца был прекрасней,

Его фонтан Их юмора украсил.

24

Держа Подругу за руку, Гопал

Шагал по рощам, зрелищем сражая.

Их сонм юных сакхи окружал,

Со всех сторон цветами осыпая.

Одна из дев обмахивала Их

Чамарой — серебристым опахалом,

Пока Говинда вел зазноб Своих

В тот лес, который ярко освещала

Большая златокованая сцена,

Золотошвейным стланная ковром.

На деле эта круглая арена

Является священным алтарем,

Что убран лучшим цветом, лунным светом,

Где бал весной свершается заветный.

25

Когда к арене Кану дев привел,

Круг на нее по лестницам поднялся.

Он, встав близ Раи, сыгранно повел

Весенний танец. Вкруг Четы вращался

Круг Их подруг, как мира колесо.

Сплели в круженьи Раи с Кану длани,

И дивное скользящее лассо

Поймало райских жителей вниманье!

И па за па взошли на Эверест

Блаженств от прикасания друг к другу!

Устав плясать, вошли в прохладный лес;

Там начали служить Чете подруги.

Чтоб жар разгоряченных тел унять,

Сандал Им в кожу начали втирать.

26

Вслед мускусом тела Им умастив,

Подруги Их засыпали цветами.

Потом, всех этим очень вдохновив,

Взял флейту Шьям. Сложил кружок губами;

Зашевелились щеки, пальцы бег

Свой повели по череде отверстий…

Спустив кулисы бархатистых век,

Шьям дивной песней уносил в бессмертье!

Улыбки двух луноподобных лиц

И одеянья тел двух осиянных,

Беседы, что ведут Принцесса, Принц

Гокульского пастушеского клана,

Их волосы в цветах и развлеченья

Чампаку наполняют наслажденьем!

55

Прекрасен Врадж как миллионы Лун,

Орбиту в царстве духа очертил он.

В нем философским камнем сложен грунт

И много храмов с дисками на шпилях.*

Их многостеннокупольный ансамбль

Воздвигнут из каменьев самородных.

Струит река Калинди вод бальзам.

К ее волнам летит сонм благородных,

Кристально белоперых лебедей;

Они движеньем окаймляют лотос,

Плывя по аметистовой воде

Колоннами по солнцу или против.

Из пламеня, горящего в ночи,

Ваян цветок — из злата «кирпичи».

28

Сто лепестков имеет сей бутон,

В их средоточьи — сцена золотая,

Она алтарь, который окружен

Восьми пастушек главных лепестками.

На них сидят хозяйки лепестков,

Ведомые Лалитой и Вишакхой,

А