Религия и религии - Страница 4

IX века, в котором культура гьяны находит свое наиболее полное "индусское" выражение. Ясно, что уровень гьяны возникает как реакция против кармы; бхакти, в свою очередь, стремится выйти за пределы обоих. Становится интересным то, как соотношение трех этих форм религиозной жизни демонстрирует поступательную диалектическую схему тезиса, антитезиса и синтеза. Уровень кармы воплощает в себе мирскую деятельность и погруженность в материальное имя и форму; гьяна антитетически отворачивается от мира и от деятельности в нем, ища освобождения в трансцендентном, понимаемом, как отрицание всякого имени и формы. Бхакти отвергает обе эти формы и синтезирует черты обоих.

На уровне бхакти есть "бездействие в действии" (акарма-никарма Бхагавад-гита 4.18), иными словами, деятельность, выполняемая только в качестве того, что предлагается Богу. Поскольку преданный действует всецело по воле Бога, Бог является деятелем, и деяние, хорошее оно или плохое, не оказывает кармического воздействия, с материальной точки зрения не случилось ничего. В бхакти миром, покрытым панцирем чувственных объектов не нужно ни наслаждаться, как в карме, ни отрицать его, как в гьяне, но всецело использовать его во служение Богу, который и является его настоящим владыкой и правителем. И в бхакти, в Абсолюте открывается, в дополнение к неопределимому безличному аспекту, встречаемому в гьяне, еще одна личностная черта, которая хотя и не имеет материального имени и формы, но обладает духовными или трансцендентными именами, формами, атрибутами и отношениями. Согласно вайшнавскому учению, неопределимый духовный свет, постигаемый последователями гьяны, есть сверкание исходящее от трансцендентальной Личности Богосущности.

Тогда с вайшнавской точки зрения, гьяна представляет собой предпоследний, не последний уровень духовного самоосознания. О неполноте гьяны говорит то, что она остается связанной с предыдущим кармическим уровнем. Отрицание находится в зависимости от того, что отрицается для того, чтобы иметь хоть какое-то значение; поэтому одни отрицания не могут избежать относительности и достичь Абсолюта. И даже трансцендентное единство нельзя понимать просто, как противоположность несхожести вещей: это абсолютное единство не может исключать, а должно включать разнообразие и несхожесть. Парадигма кармы, гьяны и бхакти в том виде, в каком она представляет из себя три фазы или три момента в диалектике духовного развития, находит себе применение за пределами отделенных форм индийской религиозной жизни, которая иллюстрирует их.

Все три формы в общем-то гуманны и можно видеть, как они проявляются в том или ином виде во многих культурах, будучи воплощены в многочисленных религиях и идеологиях. Разумеется, в основные религиозные традиции вплетены все эти три нити — карма, гьяна и бхакти. Например, каждая религия изобилует верующими, практика которых направлена первым делом на удовлетворение своих материальных желаний, и которые думают о божественном больше как о средстве, нежели чем о цели. Люди на этом уровне избегают контактов с истинным Богом бхакти, который предъявляет безусловные и окончательные требования; зачастую, они в открытую устраивают торг с пантеоном специализированных мелких божков, таких, как духи, святые и деваты, которые не столь грандиозны и заведомо более уступчивы и управляемы. Гьяна почти столь же широко распространена, как и карма. И это обстоятельство дает повод некоторым ее защитникам называть ее "извечной философией". И поскольку она является общей фазой духовного развития человека, можно было бы ожидать ее распространения. В этом случае даже неудивительно находить мощные проявления гьяны в таких преобладающих теистических традициях, таких как христианство и ислам. Там мы достаточно часто находим как случаи серьезного выражения теологической концепции отрицания (апофактическая концепция в теологии или via negativa (1)), так и регулярное возникновение мистики подобной Майстеру Экхарту или Аль-Халладжу, (который даже предавался самообожествлению). Уровень гьяны наиболее очевиден для нас в "религиозных" контекстах, как, например, такие: гибкая критика гомеровских Богов или буддийский бунт против культа ведической ягьи. Но примером к парадигме может служить и "светское" идеологическое развитие событий. Например, историческое движение, которое мы называем просвещением может пониматься как момент мощного проявления культуры кармы. Цель кармы — есть достижение материального благосостояния путем завоевания, контроля над природными процессами. Это и было конечно же самой сутью идеологии просвещения: главный символ веры гласил, что достижения Ньютона в физике могут и должны быть расширены в соответствии с программой до тех пор, пока вся природа — в особенности человеческая природа в ее психологическом, социальном и политическом проявлениях — не станет подчиненной рациональному ("научному") управлению и контролю. Ответное действие не заставило себя долго ждать, и ступень гьяны проявилась в форме контр-просвещения (а затем вызрело в романтическое движение) с его чрезмерным восхвалением интуиции, холизма, органицизма (2), мистицизма и т.д.

Борьба между идеологиями Просвещения и Контр-просвещения продолжает и сегодня оформлять культурную динамику Запада. Контр-культура 60-х была просто новым воспроизведением контр-просвещения, чей дух не сломили годы рационального, научного и социального прогресса. Возникновение контр-культуры удивило и встревожило только тех, кто считал, что им удалось установить методы эмпирической науки, как единственно прочный метод познания и отвергнуть все то, что было этому методу недоступно, как лишенное жизненности и значительности. А контр-культура вовсю сегодня продолжает существовать в виде "Движения новой эры" или "Аквариумного заговора". Прогрессия карма-гьяна-бхакти делает понятным возникновение МОСКа в пределах контр-культуры. Уйдя из "приличного" общества