Григорий Гая - Несгибаемый - Страница 4

людьми. И, возможно, он бы даже рассказал кому-нибудь, как несправедливо с ним обошлись. Может быть, кто-то поверит тому, что его голова в полном порядке и что он не диверсант?

Святослав не был шпионом, он был энтузиастом, воодушевленным помогать людям посредством религии. Такие энтузиасты бывают разными. Для одних религия — очередное хобби, и сегодня они убеждают мирских людей, а завтра могут перестать верить сами. Для других религия — это работа. Они способны проповедовать всю жизнь, но если подвернется харч получше...

Среди тех и других можно встретить проповедников, которых можно сравнить с серыми волками, пугающими красных шапочек: "Не будете верить, навечно пойдете в ад!" Используя страх, они пытаются заставить любить, но разве можно любить из страха по-настоящему?

Не принадлежал Святослав ни к тем, для кого религия является хобби, ни к тем, кто при ее помощи зарабатывает. Не использовал он и страх, когда нес людям благую весть. Он был из тех, кто на собственном опыте понял, что, благодаря вере в Бога, счастье увеличивается, а страданий приходит все меньше. Поэтому он и хотел нести людям божественное знание.

В Игрешке, в первую очередь, он стал общаться с медработниками, понемногу рассказывая им о величии любви к Богу — этого высокого чувства. Описывал красоту Создателя и Его творений. И скоро сестры и санитары стали уважать Святослава, открыв, что он неглуп и душевен. После общения с ним испытывали легкость. Они быстро стали ему доверять и разрешили беспрепятственно ходить по больнице и даже выходить во двор.

Гулять в больничном сквере позволялось лишь избранным пациентам, за которыми до вечера неотступно следили два наблюдателя. Святослав выбирал особую скамейку, так, чтобы эти надзиратели не видели его лица. Там он, почти не шевеля губами, шептал свою любимую молитву. Чувствовал там себя он очень хорошо, порой весело, иногда иронично думая, что два взгляда, в перекрест просверливающие его пальто, могут прожечь в нем дыру.

Скоро Святослав познакомился с лежащими в его отделении наркоманами, пойманными с опием в окрестностях Павлограда, города шахтеров, находящегося неподалеку от Днепропетровска. Ему было известно, что Павлоград-ский район — крупнейший производитель наркотического сырья в мире. Здесь возделывало свои маковые плантации Министерство Здравоохранения СССР. Подобные места манят к себе тех представителей рода Адама, которые приняли за счастье опиумный транс, состояние сознания, становящееся для них целью всей жизни. Пойманных на павлоградских полях молодых людей нередко привозили в Игрень на психиатрическую экспертизу.

Повстречав в больнице таких ребят, Святослав подумал, что может помочь им избавиться от привязанности. И хотя добиться исцеления было довольно нелегко, он верил в то, что это достижимо. Свято верил. Он знал секрет, знал природу их болезни. Он понимал, что их любовь направлена на мак и утонула в этом цветке. Утонула подобно тому, как тонет наше чувство любви в разных удовольствиях и существах. Когда человек испытывает любовь — чувство, превосходящее силой все другие, когда это чувство привязывает его к кому-то или чему-то с нежностью, то оторвать его становится довольно нелегко. А наркоман, даже ощущая, что здоровье становится хуже и хуже, даже понимая, что смерть приближается с каждой дозой, — все равно берется за шприц. Его чувство любви отдано эйфории. И это, в свою очередь, может даже толкнуть его на предательство себе подобных. Может столкнуть его со стези верности.

Зная об этом, Святослав решил разлучить дух этих парней с наркотической эйфорией, решил спасти чистый дух, связанный нежным чувством с коварной любовницей!

— Глава 3 — МОРФИНИСТЫ

Морфинисты были рассредоточены по трем палатам, всех вместе их класть боялись. Трое из них при задержании учинили милиционерам драку, поскольку те подбросили им опий. Однако, драться было бессмысленно: доказать свою невиновность наркоманы так и не смогли и только разозлили блюстителей порядка. Милиционеры твердо стояли на своем, успокаивая себя: "Ведь все равно эти парни приезжали за зельем".

Злые, наркоманы думали, как им расправиться со временем. По-разному пытаются люди убить время, а в конце жизни оно само сводит с ними счеты. Что до морфинистов, то они попробовали повлиять на врачей и сестер, чтобы те продали им какие-нибудь наркотики. Но медработникам, грешившим этим делом, было выгоднее сбывать их в Днепропетровске. И каналы надежные, и цена выше. А врачи и медсестры, не втянутые в наркоторговлю, возмущались этими приставаниями.

Так и не добившись от медперсонала желаемого, наркоманы достали через вахтера чай и густо-густо его заварили. Он получился до рвоты горьким, до того неприятным, что сводило скулы, и пить его было невозможно. Не в силах принять эту жидкость, напоминавшую цветом асфальт, наркоманы сидели вокруг банки и страдали, коря друг друга в том, что слишком крепко заварили. Один предложил помыть чифирем руки, мол, чтобы не пропадало. Другой назвал его болваном и, настроившись, стал, морщась, пить из банки. Не выдержав, он выплюнул выпитое на пол, а потом его стало рвать. В палате разразился приступ гомерического хохота.

В этот момент к ним и зашел Святослав. Его темные волосы были аккуратно причесаны, пижама была свежей, выглаженной. Двое ребят, с которыми он уже успел познакомиться в столовой, поприветствовали его