Григорий Гая - Несгибаемый - Страница 25

своей врожденной увлеченности внутренней жизнью людей и благодаря серьезному следованию практике старообрядцев. Он изучал психологию не для того, чтобы этим зарабатывать себе хлеб, а желая помогать людям. В Святославе Владимир увидел честного и не подлого человека и, доверившись, решил рассказать ему о себе.

— Я жил в Канаде. Но моя мать отправила меня учиться и работать сюда, чтобы я не мозолил ей там глаза. Я мешал ей наслаждаться жизнью. Ей было стыдно за свои бесчисленные любовные приключения, и вот она послала меня учиться в московский ВУЗ. Она смогла это сделать, потому что у нее есть связи с членами советского правительства. И, представляете, она, лисонька уважаемая, пыталась внушить мне, что в Канаде я умираю от ностальгии и что в СССР — лучшее здравоохранение и очень гуманная психиатрия.

— И что, Вы убедились?

— Ха-ха-ха-ха, — засмеялся Владимир. — В прямом или обратном? Я совсем не хотел ехать, но что я мог изменить? Ведь я во всем зависел от нее и от ее банковских счетов. И мне никогда не отблагодарить ее за то, что она спасла меня от голодной смерти и поставила на ноги. Это позже ей досталось огромное наследство от деда-ювелира. Но я не буду жалеть об этой поездке, если, конечно, мне удастся выбраться из этой кошмарной страны. За шесть лет нашей разлуки мать сильно постарела и сейчас скучает по мне. Поэтому она хлопочет, чтобы я скорее возвращался назад.

— В этой больнице я оказался случайно, — продолжал Владимир. — Двадцать ведущих врачей города и области уехали на продолжительный семинар психиатров. Так что, я один из тех, кем заткнули дыры.

— Не случайно, я думаю, Вы здесь оказались, совсем не случайно, — явно что-то подразумевая, сказал Святослав. — Я вижу в Вас по-настоящему порядочного человека.

— Неужели? Не хвалите, пожалуйста, меня, я ведь молод еще. Почти ничего для человечества не сделал и не заслуживаю прославлений.

— Да и я не стар. Сдается мне, мы почти ровесники. Давайте на "ты"!

— Давай.

— Расскажи, пожалуйста, о твоих встречах с предаными Кришны.

— Да, это было интересно. Я видел их в Торонто, там у них хороший храм. Настоящий индийский храм, где проводится церемониальное служение. До сих пор у меня ощущение, что в тот раз я побывал в самой Индии. Что до служителей храма, то в большинстве своем они мне понравились. Легкие, душевные они люди. Верь мне, у меня глаз на людей наметан. Просто находясь рядом с ними, я чувствовал себя очень легко. Я это понял, поскольку они ко мне уважительно относились. И я открою тебе, что когда находящиеся рядом люди занимают по отношению ко мне уважительную позицию, мне сразу становится с ними легко. А если рядом тот, кто не уважает, то становится скверно. Для меня это своего рода психологический закон. Поэтому я стараюсь избегать общества тех, кто пренебрегает другими. Стремлюсь общаться лишь с теми, кто уважает. Сам плачу тем же. Мне уважение не для тщеславия нужно — я в таком обществе себя человеком чувствую. И повторю: другим даю почувствовать себя людьми. По этому поводу китайцы приводят пример орхидеи. Сама по себе она ароматна, но если опустить ее в мочу, то совершенный человек не подойдет к ней. Даже простые люди тогда не будут носить ее на поясе! Это объясняется, как понимаем мы, совсем не тем, что орхидея по своим качествам нехороша. Отвратительна моча, в которую ее опустили! Потому совершенный человек предпочитает жить в хорошем месте, а дружбу заводит среди людей образованных. Все это — для того, чтобы защитить себя от подлости, лжи. Чтобы сблизиться с честными, вежливыми людьми.

— И ты часто ходил в наш храм в Торонто?

— Не могу сказать, что часто. Один из руководителей этого храма показался мне человеком тяжелым. Видимо, он не любит наших. Узнав, что я русский, он стал говорить другим о том, что русские — довольно жесткие люди, что они повадками похожи на медведей. Он говорил об этом негромко и на слэнге, но я все равно слышал и понимал.

Святославу стало неприятно. Владимир это почувствовал и сказал:

— Как я понимаю, это результат влияния средств массовой информации. Такое там о нашем брате говорят! Встречаться с этим человеком мне больше не хотелось, и я больше в их храм не приходил, хотя после этого приезжал в Торонто несколько раз. Сейчас же, пожив в России не ребенком, я заметил, что он хоть и перегибал, все же был прав кое в чем. Ведь, в самом деле, сама здешняя среда формирует в характерах жесткость. Могу назвать некоторые факторы: много холодных дней, борьбы с природой, много тяжелой работы, которая низко оплачивается, воспитание в подданных воинственного духа, политика внушения им страха со всеми ее инструментами насилия, атеизм, заточение граждан внутри пограничной линии, пьянство.

— Интересный анализ, — оценил Святослав. — Это тебе кто-то рассказал или ты сам дошел?

— Как этого не увидишь?

— О-о! Так ведь не видят!

— Для меня — очевидно. Но немало в наших и искренности,