Исцеление человека (Ю.А.Андреев) - Страница 128

в

личностном плане люди, внутренне психологически достаточно сбалансированные,

обладающие хорошим интеллектом, умением ставить и решать жизненные задачи,

настойчивые и целеустремленные люди без стяжательских и авантюристических

тенденций.

Это не значит, что среди них не встречаются отдельные душевнобольные

или мошенники, но, как социальная группа, они отличаются бескорыстием и

желанием познать "самого себя".

Дар альтруизма, доброжелательности есть характерная черта для

подлинного врача, к какой бы ветви медицины он ни относился, и в этом смысле

нет отличий между дремучей бабкой-знахаркой и блистательным профессором

столичной клиники. Думается, у читателя из памяти еще не изгладился

приведенный мною эпизод убийственного диагноза, отсекающего надежду на

выздоровление и сотворенного по отношению к искалеченному доктору Л. Красову

его хладнокровным коллегой-"ученым". Но вот из тех же воспоминаний пример

прямо противоположного толка:

"Великий Бехтерев сказал, что, если после посещения врача больному

стало легче - значит, это был настоящий врач.

Палата ожидала обхода главного травматолога Института имени

Склифосовского профессора Соколова. При этом очень важном для больных

событии всегда присутствуют не только лечащие врачи, но и стажеры, методисты

Института физической культуры, студенты-медики. У постели больного идет

учеба, без которой немыслима практическая медицина, а также зачастую

решается судьба человека. Такое событие происходит раз в месяц, и по этому

поводу у всех в отделении (особенно у медсестер и санитарок) с утра много

хлопот.

Но вот разбинтованы раны, подготовлены истории болезни, рентгенограммы,

которые кладут каждому на кровать, и все в палате отныне живет ожиданием.

Не успели мы с Антониной Тимофеевной закончить гимнастику, как палату

заполнила толпа людей в белых халатах. В сопровождении своего эскорта

профессор медленно переходил от одной койки к другой, подольше задерживаясь

у постели тяжелобольных.

Это был рослый седовласый мужчина с крупными чертами лица, крутой

залысиной и живым умным взглядом знающего свое дело специалиста.

Приветливый, обходительный, внушающий доверие врач. Говорил профессор с

больными мягко, сочувственно и, в то же время, убедительно. И весь он был

какой-то надежный, излучающий силу, уверенность.

Наконец профессор, вместе со своей свитой, подошел к моей кровати.

Приветливо улыбаясь, протянул свою большую теплую руку и сказал

непринужденным тоном:

- Давайте знакомиться, коллега.

Рукопожатие было крепким и нежным, и рука его на несколько секунд

задержалась в моей, словно профессор хотел на ощупь почувствовать, что я за

человек. И пока лечащий врач неторопливо докладывал мою историю болезни, мы

с Соколовым, не отрываясь, рассматривали друг друга. Затем он долго и

внимательно листал мою историю болезни, изучал снимки, знакомился с

анализами. Что-то ему явно не нравилось в них, но, закончив ознакомление, он

сказал бодрым голосом:

- Если мы с вами еще немного продержимся, то вот-вот дождемся перелома,

и тогда считайте, что победили.

Ободренный его теплотой и душевностью, я робко спросил: нельзя ли мне

избавиться, хотя бы частично, от жестоких болей. В ответ на это профессор

беспомощно развел руками:

- Терпите, надо терпеть.

Он расспросил меня о моей работе, о том, что я думаю делать дальше. И

хотя с трудом я верил, что в конце концов встану на ноги, его внимание

глубоко тронуло меня.

Да, это был истинный врач, хороший психолог, знающий силу слова.

Целебно действовали не только его слова, но и спокойная мягкость голоса,

неподдельное сочувствие, желание поддержать больного, вселить в него

надежду.

Профессор как-то сразу сделался мне близким человеком, и я решил

поделиться с ним своими сокровенными помыслами. Он полностью одобрил мою

затею вести дневник наблюдений за самим собой. Сказал, что это будет

интересное дело, что мои записи