ПЛ 20 Вечный кайф - Страница 7

хиппи к наркотикам, их бунт против своих семей и материального благополучия и их авангардистские вкусы делали их презираемым меньшинством, предметом сарказма и насмешек окружающих. Но хиппи хотели только одного - делать то, что им хочется, вершить собственную революцию во имя "любви и мира", поэтому их обычно терпели, хотя и не признавали.

В Томпкинс-сквере собирались разные группы молодежи и хиппи. Одних объединяла дружба еще со школьной скамьи или употребление одних и тех же наркотиков, других - общая жизненная философия, схожие взгляды на искусство, литературу, политику или метафизику. Были тут и влюбленные. Были группы, членов которых на первый взгляд не связывало ничего, кроме общего стремления - делать все что заблагорассудится. Были и другие, жившие отшельниками - как одиночка, который сидит на скамейке в парке и анализирует эффект кокаина, глядя то вверх, на странно шелестящую зеленую листву деревьев и голубое небо над домами, то вниз - на мусор под ногами, а в это время его ум беспомощно мечется от страха к озарению, от отвращения к галлюцинациям, и так несколько часов, пока наркотический дурман не рассеется и он снова не превратится в обычного прохожего. Иногда они "зависали" в парке на всю ночь, а с первыми лучами солнца растягивались на скамейках, чтобы немного вздремнуть.

Особенно много хиппи было в парке по воскресеньям. Иногда они просто шли мимо, по дороге на площадь Св. Марка в Гринвич-Вилледже, или же на станцию "Лексингтон Авеню" на площади Астора, или к метро на углу улицы Хьюстона и Второй Авеню, или на Первую Авеню, к остановке автобуса, идущего из центра. Через парк было удобно попасть на Вторую Авеню, чтобы оттуда поехать в центр, или на Девятую, где можно было сесть на автобус, идущий через весь город. Многие приходили сюда просто так, чтобы выбраться из дома и посидеть с друзьями на свежем воздухе - покайфовать, поболтать или побродить по лабиринту парковых дорожек.

Но как бы ни были велики различия в интересах и наклонностях хиппи, Нижний Ист-Сайд был для всех них мистической страной. Это были не просто грязные трущобы - это было лучшее в мире место для экспериментов с сознанием. Несмотря на грязь, постоянную угрозу насилия и тесноту, в которой обитали жители здешних домов, Нижний Ист-Сайд оставался форпостом "революции расширения сознания". Если вы не жили здесь, не принимали психоделических средств или марихуаны, или, по крайней мере, вас не обуревала жажда найти свою свободную религию, то на вас ложилось клеймо невежественного ретрограда, задержавшегося на низшей ступени эволюции сознания и цепляющегося за идеалы "добропорядочных" американцев-материалистов. Именно эти поиски объединяли такую разноликую в остальном толпу хиппи Нижнего Ист-Сайда.

Вот сюда-то, на этот балаган, и пришел со своими учениками Свамиджи, чтобы провести киртан. Трое или четверо преданных пришли пораньше, выбрали в парке лужайку, расстелили ковер (подарок Роберта Нельсона), сели на него и запели Харе Кришна, подыгрывая на караталах. Тут же к ним подкатили мальчишки на велосипедах и, затормозив у самого ковра и не слезая с седла, уставились на них с нахальным любопытством. Начали собираться прохожие.

Тем временем Свамиджи в сопровождении полудюжины своих учеников шел к парку, который находился в восьми кварталах от храма. Брахмананда нес фисгармонию и барабан Свами. Вид Киртанананды, который по просьбе Свамиджи обрил голову и облачился в просторные развевающиеся одежды канареечного цвета, еще больше усиливал общее впечатление. Водители притормаживали у тротуара, а пассажиры вытягивали шеи и, разинув рот, смотрели на его вызывающий наряд и бритую голову. Когда преданные проходили мимо какого-нибудь магазинчика, покупатели, подталкивая друг друга, показывали на них пальцами. Люди высовывались из окон квартир, чтобы посмотреть на Свами и его группу, как на парад. Пуэрториканская шпана не могла сдержать бурной реакции.

- Эй, Будда! - вопили они. - Эй, пижаму снять забыл!

Они издавали пронзительные крики, подражая боевым кличам индейцев, которые слышали в голливудских вестернах.

- Эй, арабы! - заорал один шутник и принялся изображать нечто, что, по его мнению, было восточным танцем.

Никто на улице не имел ни малейшего представления не только о сознании Кришны, но даже об индийской культуре и обычаях. В их глазах окружение Свами было горсткой сумасшедших "выпендривающихся" хиппи. Но как относиться к самому Свами, они не представляли. Он был другим. Однако и он вызывал подозрения. Впрочем, некоторые, как, например, Ирвинг Хольперн, коренной житель Нижнего Ист-Сайда, испытывал симпатии к этому иностранцу, который "похоже, был очень приличным человеком с добрыми намерениями".

Ирвинг Хольперн: Многих терялись в догадках, кто же такой этот свами. Поэтому в их головах роились самые нелепые подозрения - они, похоже, ждали, что эти люди вдруг лягут на подстилки, утыканные гвоздями, или что-то еще в таком духе. Но мишенью их враждебности стал приятный, спокойный, воспитанный и, сразу видно, доброжелательный человек.

- Хиппи!

- А кто это - коммунисты?