Махабхарата-татпарйа-нирнайа, часть 1 - Страница 177

серьгами неописуемой красоты. И, в особенности, Властелин мира, Господь Джанардана, сиял вместе со Своими супругами несравненным великолепием собственных достоинств.

278-280 Итак, в то время, пока многие цари-доброжелатели искренне прославляли Пандавов и Кришну, в зал собраний прибыл Дурьйодхана, по обыкновению вооруженный саблей, в сопровождении его многочисленных братьев. Намериваясь зайти внутрь, он начал искать вход.

Здесь следует отметить, что у этого дворца, построенного чародеем Майей, была следующая особенность. Стены его оставались совершенно прозрачными, будучи выложенными из тонких плит горного хрусталя. Однако врата его, состоявшие из синего сапфира, ярко выделялись на общем фоне, но, будучи в тот момент прикрытыми, больше походили на стену. Дурьйодхана не заметил прозрачной стены и, решив, что это и есть вход, сходу «шмякнулся» об нее, врезавшись носом в кристальную твердь.

Описанная здесь сцена произошла на глазах у всех заседателей собрания, и царь Юдхиштхира, спохватившись, сразу же послал Накулу с Сахадевой встретить и уважить пострадавшего Дурьйодхану. Поддерживая под руки, они завели его внутрь и усадили, как царевича Хастинапура на почетное сидение посреди зала. Однако Дурьйодхана сохранил спокойствие не более чем на одно мгновение.

Ему бесконечно неприятно было видеть Пандавов с Кришной во главе великолепного царского собрания, и потому он предпочел тут же уйти, под предлогом осмотра других шикарных кулуаров этого восхитительного дворца.

Примечание: Дурьйодхана вел себя по обыкновению надменно, и даже когда Юдхиштхира предложил ему взять в качестве гидов по дворцу Накулу с Сахадевой, он наотрез отказался.

281 В следующем зале пол, выложенный синими сапфирами индранила, визуально напоминал бассейн, в особенности потому, что его местами украшали лотосы из драгоценных самоцветов. Остерегаясь замочить нижние полы своих одеяний, Дурьйодхана осторожно приподнял их на входе, обнажив свои ноги поверх

ступней. Подобное поведение выглядело как очередной курьез для членов царского собрания, наблюдавших за шествием Дурь-йодханы сквозь прозрачные стены дворца.

Двигаясь далее, Дурьйодхана вошел в залу, где располагался настоящий искусственный водоем. В его устройстве, однако, имелся определенный секрет: декоративный узор из необычайно лучистых драгоценных камней создавал на водной глади бассейна иллюзию тверди. Поэтому Дурьйодхана уверенно шагнул внутрь и, естественно, тут же упал в воды незамеченной им купальни, а вместе с ним в воде оказались и некоторые из сопровождавших его братьев.

Примечание: В данной ситуации Дурьйодхана уподобился незрячему поводырю, ведшему за собой других слепцов, что и послужило объективной причиной их неминуемого падения. Увы, но ненависть и злоба сделали сыновей Дхритараштры слепыми в восприятии даже вполне очевидных истин.

282 Видя конфуз Дурьйодханы, Бхима первым разразился громким хохотом. Его смех подхватила Драупади с наперсницами, и все супруги Шри Кришны тоже залились веселым смехом.

Примечание: В сложившейся ситуации смех явился вполне естественной реакцией на описанное выше курьезное происшествие. Однако следует отметить, что смешливость Бхимы и Драупади, не сдержавшихся в данных обстоятельствах, стала мощным катализатором для кардинальных перемен в ходе дальнейшей истории мира. Ведь действительно, рассмеявшись сейчас, Бхима косвенным образом побудил нечестивца Дурьйодхану начать самую отвратительную из свершенных им когда-либо интриг, а именно организацию пресловутой игры в кости, приведшую к военному конфликту мирового масштаба. Однако Бхиме была достоверно известна воля Господа, касавшаяся акта искоренения бремени демонов с поверхности Земли в ходе грядущей войны. Таким образом, Бхима в очередной раз внес важную веху в свершение воли Провидения.

283 Видя лицо неудержимо хохотавшего сына Ветра, вершитель судеб Нараяна, Кришна, ничего не сказал, но лишь заблистал обворожительной улыбкой, спонтанно возникшей на Его луноподобном лике. Но, восседавший на троне сын Дхармы, будучи ревностным хранителем устоев культуры и взаимного уважения, вскоре попросил всех сдержать свой смех. Серьезно озаботившись произошедшим, он немедленно послал к Дурьйодхане слуг со сменными царскими одеяниями, цветочными гирляндами и благовонными притираниями.

Шакуни советует Дурьйодхане отомстить Пандавадо с помощью игры в кости

284-287 Стоит ли говорить, что Дурьйодхана был жутко оскорблен, и, в особенности, смехом Бхимы и Драупади. Клокоча яростью, он, отвергнув посланные Юдхиштхирой богатые одежды и прочие предметы роскоши, немедленно покинул дворец собраний Пандавов.

По дороге домой Дурьйодхана сказал своему дяде Шакуни: «Драупади и Бхима посмеялись надо мной перед лицом Кришны и других гостей. Если в качестве расплаты я не сумею ввергнуть их в величайшие страдания, для меня нет смысла влачить столь жалкое существование!

Пустив в ход всё своё могущество, я желаю уничтожить Ври-кодару! И вместе с тем, мне не терпится разрушить до основания славу Кришны, как первого из почитаемых в мире личностей!

Став свидетелем колоссального богатства и могущества Пан-давов, как смогу я и далее жить спокойно? — Все цари мира смиренно подносят им дань, словно обычные жители сёл, лишенные какой-либо рыцарской гордости!»

2ЗД-291 Желая ещё более укрепить ненависть в сердце Дурьйод-ханы, Шакуни ответил: «Какой прок в твоей ненависти, направленной на братьев и кузенов, превосходящих тебя могуществом? Лучше смирись и живи, видя опору в них, как в героях, наделенных большей силой и превосходными достоинствами!»

Но разъяренный до крайности Дурьйодхана воскликнул: «Истину провозглашаю! Если я не сумею отобрать у Пандавов всё их богатство и власть, тогда пусть лучше жизнь моя остановится!

Но, увы-увы, сил моих явно недостаточно, чтобы соперничать ныне с Пандавами. Что уж говорить, ведь даже небесный царь Индра не способен взять