быть осторожным, поскольку я работал в большой открытой комнате, где рабочие столы стояли в несколько рядов, и начальники и сослуживцы легко могли увидеть, сосредоточен я на работе или на чем-то другом. Однажды я сказал Прабхупаде, что с тех пор, как стал слушать от него о Кришне, я стал трансцендентным к происходящему в офисе. Я сказал, что теперь чувствую себя не таким, как другие, поскольку понимаю, что жизнь отягощена рождением, болезнями, старостью и смертью и никто из служащих или лидеров не может решить эти проблемы. Когда я поделился этим пониманием, Прабхупада улыбнулся, и его лицо приобрело такое решительное выражение, что мне на ум пришло сравнение со сталью или неукротимой мощью быка.
Я спросил Прабхупаду, можно ли мне в офисе повторять «Харе Кришна», хотя бы про себя, когда со мной кто-то разговаривает. Я сказал, что люди порой несут полную чушь, и я предпочел бы только делать вид, что слушаю, а сам мысленно повторять мантру. Шрила Прабхупада ответил: «Да. А ахинею несут не только те люди, о которых ты рассказал. Все, даже величайшие философы, говорят чушь. Без сознания Кришны, знания о душе, выходящего за рамки телесных представлений, – нет истинного знания.
Постепенно РјРѕРµ влечение Рє Шриле Прабхупаде РІСЃРµ больше росло, особенно благодаря его личностному отношению. РЇ тоже осторожно старался проявлять такое же отношение. Однажды РЅР° вечернюю программу РІ храм зашел сумасшедший пуэрториканец Рё стал кружиться РІ безумном танце, совсем РЅРµ похожем РЅР° танец преданных. Прабхупада отнесся Рє нему СЃ терпением, Рё тот РІ конце концов вышел РЅР° улицу. РљРѕРіРґР° РЅР° следующий день СЏ шел РїРѕ Нижнему РСЃС‚-Сайду РЅР° работу, то увидел этого парня. РћРЅ стоял посреди улицы СЃ метлой Рё имитировал регулировщика, театрально управляя движением. После работы СЏ сказал Прабхупаде: «Свамиджи, помните того человека, который вчера РґРёРєРѕ танцевал РЅР° нашем киртане? Сегодня СЏ видел его РЅР° улице. РћРЅ регулировал движение». Прабхупада сначала поинтересовался, что СЏ имею РІ РІРёРґСѓ РїРѕРґ регулировкой движения. РЇ ответил, что тот имитировал полицейского, как сумасшедший.
– О, он сумасшедший? – спросил Прабхупада.
Я умышленно рассказываю о таких случайных моментах, поскольку подход Прабхупады к таким, казалось бы, обычным вещам, восхищал меня. Я уже давно относился к Прабхупаде с величайшим почтением, но когда я слышал, как он комментирует обыденные события, это углубляло мою любовь и привязанность к нему. Наши отношения представляли собой смесь абсолютной философии и личной привязанности на прочной основе любви и доверия. Прабхупада говорил, что если вы не познакомились с Кришной, то как вы можете Его полюбить? Похоже, это верно и в наших отношениях с Прабхупадой.
Однако, беседуя СЃРѕ Шрилой Прабхупадой, нельзя было быть легкомысленным. РћРЅ РЅРµ был приятелем, РїРѕРґРѕР±РЅРѕ РґСЂСѓР·СЊСЏРј СЃ Нижнего РСЃС‚-Сайда, флотским сослуживцам или сокурсникам РёР· Бруклинского колледжа. РЇ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ забывал Рѕ его старшинстве Рё Рѕ том, что его интересует только Абсолютная Рстина. Некоторые РёС… парней, приходивших посмотреть РЅР° Прабхупаду, вели себя без должной почтительности, Р° РїРѕСЂРѕР№ даже подшучивали над РЅРёРј. РћРЅРё обменивались остротами даже РІ присутствии Прабхупады, думая, что РѕРЅ РЅРµ замечает РёС… колкостей. РЇСЃРЅРѕРµ дело, РѕРЅРё РЅРµ считали, что РІСЃРµ, сказанное Прабхупадой, – абсолютная истина. РљРѕРіРґР° СЏ видел РёС… легкомысленное отношение, меня это сразу возмущало. РЇ сопереживал Прабхупаде. Для меня были невыносимы любые колкости или фривольность РІ его присутствии.
Однажды Прабхупада сидел в своей комнате, любуясь большой кастрюлей, которую кто-то только что ему подарил. «Отличная кастрюля, – сказал Прабхупада, – а это превосходный рис». У Прабхупады было немного риса басмати, который он собирался приготовить в новой кастрюле. Прабхупада очень простодушно мог говорить о чем-то подобном. В каком-то смысле, он был очень уязвим перед нью-йоркскими хиппи, и когда парни отпускали завуалированные шуточки в его присутствии, или в другой комнате, я испытывал отчуждение к ним. Не то чтобы я был серьезным преданным (я таким еще не был), но Прабхупада был притягателен для меня. Даже без знания его философии, его слова сразу находили во мне отклик. Я видел его серьезность, почтенный возраст и в какой-то степени ощущал его безграничную доброту ко мне.
Было очевидно, насколько глубоки познания Прабхупады РІ науке Рѕ Кришне, РЅРѕ нам общаться СЃ РЅРёРј было РЅРµ всегда легко. РР·-Р·Р° языковых отличий тем РёР· ребят, которые проводили СЃ Прабхупадой больше времени (как например РљРёС‚ (Киртанананда)), приходилось помогать РґСЂСѓРіРёРј, кто РЅРµ РјРѕРі легко общаться СЃ Прабхупадой. РќРѕ язык был лишь частью трудностей. Если РјС‹ говорили что-то иносказательно, предваряя это длинным вступлением, РѕРЅ переспрашивал: «А? Что?В» Нужно было говорить просто Рё СЏСЃРЅРѕ Рё задавать хорошие РІРѕРїСЂРѕСЃС‹. Нельзя было использовать сленг, засоряющие речь слова Рё фразы типа «ну, знаете», «ведь правда», РІ надежде, что Прабхупада РёР· вежливости поддержит нас. РњС‹ чувствовали, что нужно обращаться Рє Прабхупаде, как Рє РґСѓС…РѕРІРЅРѕРјСѓ учителю, Рё задавать ему серьезные, философские РІРѕРїСЂРѕСЃС‹.
Мало-помалу я получал возможности выражать свои сомнения и задавать вопросы, которые меня волновали. В один из вечеров я спросил Прабхупаду:
– Есть такие писатели, вроде Ницше и других, которые ведут людей в неверном направлении. Только теперь я