ПЛ 22 Свами приглашает хиппи - Страница 11

ряда - они спускались до самого пояса. Переехав в Сан-Франциско, он успел отрастить длинные волосы и короткую черную бородку. В Хэйт-Эшбери, где царило так называемое "лето любви", он чувствовал себя как рыба в воде и познакомился со многими знаменитостями. Время от времени он подрабатывал в качестве музыканта, но большую часть времени тратил на содействие миссии Бхактиведанты Свами, встречаясь с разными людьми, с которыми он организовывал масштабные программы, вроде той, что была в "Авалоне". Ему превосходно удавалось вдохновлять людей помогать Свамиджи, хотя сам он ощущал, что пока еще не вручил себя ему окончательно. Он помогал потому, что ему это нравилось. Он не очень-то стремился выделяться из толпы своих многочисленных сан-францисских приятелей, поэтому он не строго придерживаться принципов, установленных Свамиджи.

В их взаимоотношениях с Бхактиведантой Свами Мукунде больше нравилось занимать позицию товарища, нежели смиренного слуги. И Свамиджи отвечал ему взаимностью. Иногда однако же Свамиджи все-таки занимал позицию учителя. Однажды, когда он зашел к Мукунде в квартиру, то заметил на стене плакат с изображением матадора с плащом и шпагой, преследующего быка.

- Отвратительный плакат! - сказал Свамиджи, и на лице его отразились гнев и неприязнь. Мукунда посмотрел на плакат, впервые задумавшись над его содержанием:

- Да, и правда, - и сорвал его со стены.

Бхактиведанта Свами очень хотел научить кого-нибудь правильно играть на мриданге. Поскольку Мукунда был музыкантом, Свамиджи возлагал на него большие надежды.

Мукунда: В тот день, когда нам прислали барабан, я спросил, могу ли я поучиться на нем играть. Он ответил утвердительно. Я спросил, когда, и он сказал:

- Когда ты хочешь?

- А сейчас можно? - спросил я.

- Да.

Несколько удивленный его мгновенным согласием, я принес к нему барабан, и он показал мне основной ритм. Сначала он показал ги та та, ги та та, ги та та. Потом немного более сложный: ги та та, ги та та, ги та та гиии та.

Когда я начал отбивать этот ритм, то постоянно торопился, и он все время просил меня сбавить темп. Уйму времени он потратил, просто чтобы показать мне, как нужно бить по мембранам. В конце концов, до меня начало доходить, но он продолжал просить меня, чтобы я не ускорял темп, и при каждом ударе повторять слоги - ги та та. Он говорил, что эти слоги и барабан должны звучать одинаково. Я должен был извлекать именно такие звуки и всегда произносить слоги вслух.

Я был настроен решительно и начал играть очень медленно. Я насколько мог старался сосредоточиться. Вдруг до меня дошло, что Свамиджи стоит рядом и ничего не говорит. Я не знал, сколько он еще будет стоять молча, и мне стало неловко. Но я не останавливался. Когда же я набрался смелости, чтобы поднять голову и взглянуть ему в лицо, то к удивлению своему обнаружил, что он, закрыв глаза, одобрительно покачивает головой. Казалось, он наслаждался уроком. Для меня это было полной неожиданностью. Раньше я учился музыке и много лет брал уроки фортепьянной игры, но я не помню ни одного случая, когда учитель действительно наслаждался моей игрой. Я был поражен, что рядом со мной такой совершенный учитель, который наслаждается процессом обучения - не потому, что это его школа или его собственный стиль, а потому, что он видит, как энергия Кришны передается от него к обусловленной душе, какой был я. Ему это доставляло настоящее наслаждение. Тогда я гораздо глубже понял, что Свамиджи - настоящий учитель, хотя тогда я абсолютно не представлял- что значит "духовный учитель".

Для Джанаки, жены Мукунды, сознание Кришны подразумевало личное общение со Свамиджи. До тех пор, пока он был рядом, у нее все было нормально. Она с удовольствием задавала ему вопросы, служила ему и училась готовить. У нее не было особого интереса к философии сознания Кришны, но в ней очень быстро развилась глубокая привязанность к духовному учителю.

Джанаки: Нас было несколько человек. Мы сидели у Свамиджи на квартире кружком. Я спросила, есть ли у него дети. Он посмотрел на меня так, словно я сказала нечто странное:

- А ты разве не моя дочь?

- Ну, да, - ответила я.

- А все они, разве не мои дети?

Его ответ был таким быстрым, что у меня не осталось никаких сомнений в серьезности его слов.

Каждое утро в течение нескольких часов, Свамиджи учил Джанаки, Джоан и еще некоторых преданных готовить. Однажды он нашел на кухне какие-то незнакомые ягоды и спросил у Джанаки, как они называются. Она сказала, что