ПЛ 21 За пределами Нижнего Ист-Сайда - Страница 3

места. Мне нравилось сидеть со Свами и есть прасад, настоящую индийскую пищу, чапати, и беседовать с ним о том о сем, особенно когда в кармане почти ни гроша. Там всегда было хорошо.

Когда Бартон пригласил Бхактиведанту Свами на свой концерт в Театр Ратуши, Свами согласился.

Брахмананда: Нас было человек семь или восемь; в кедах и джинсах, вместе со Свамиджи, мы сели на метро и отправились в Ратушу. Мы вошли и заняли свои места. Концерт начался. На сцену вышел Бартон Грин, открыл верхнюю крышку рояля, достал молоток и изо всех сил начал колотить по струнам. Это продолжалось полтора часа. Мы сидели рядом со Свамиджи и на четках повторяли мантру. Зрителей было человек двадцать.

Потом был антракт, и Свамиджи захотел в туалет. Я отправился с ним и немного ему помог - включил воду в раковине, достал бумажное полотенце... И это простое служение показалось мне совершенством жизни! Свамиджи был так велик, что даже такие мелкие услуги, оказанные ему, были для меня пределом мечтаний. Я чувствовал себя кем-то вроде его защитника, или личного телохранителя. Пока мы ехали в метро, я показывал ему, как оно устроено и отвечал на его вопросы. Наше общение было очень близким и неформальным.

Итак, мы вернулись на свои места. К нам подошел Бартон Грин и спросил у Свамиджи:

- Свамиджи, Вы довольны? Вам удобно? Вам понравилось?

Свамиджи вежливо ответил:

- Да.

Тогда Бартон сказал:

- Сейчас будет вторая часть.

Я прервал его и попытался объяснить, что Свамиджи устал, и ему уже пора спать - был одиннадцатый час. Но он настаивал, чтобы Свамиджи остался, и нам пришлось подчиниться.

Выходили поэты и читали свои стихи. Мы просидели там до пол-двенадцатого, после чего нам пришлось еще и добираться до дому на метро. И только несколько недель спустя я узнал, что у Свамиджи были свои причины поехать в Ратушу - он подумывал о том, чтобы арендовать ее под храм, и хотел осмотреть здание.

* * *

На Второй авеню, в десяти кварталах к северу от магазинчика, располагался театр "Врата" - небольшой зал со сценой.

Сатсварупа: Мы сняли его на один вечер. Мрачное место. Все покрашено в черный цвет.

Театр был почти пуст. На сцену мы поставили мольберт с картиной, изображавшей Панча-таттву. Речь Свамиджи была посвящена исключительно описанию этой картины. Указывая на нее, он рассказал про всю Панча-таттву: сначала он объяснил, что Господь Чайтанья - Верховная Личность Бога, явившийся в облике чистого преданного; по правую руку от Него - Господь Нитьянанда, непосредственно из Него изошедший, а справа от Господа Нитьянанды - Адвайта - воплощение Всевышнего Господа; по левую руку от Господа Чайтаньи стоит Гададхара, внутренняя энергия, и Шриваса - совершенный преданный.

Пока он рассказывал, я думал, что тема эта, быть может, слишком возвышенна для такой аудитории. Но я сидел с ним рядом, как и остальные преданные, и наслаждался возможностью быть так близко к Свамиджи.

После программы в театре "Врата" Свамиджи и его ученики пришли к выводу, что аренда театральных залов - пустая трата времени. Лучше ходить в Томпкинс-сквер. Лучшего места для привлечения людей не найти, да и платить за это не нужно.

* * *

Было одиннадцать часов вечера, и свет в квартире Свамиджи горел только на кухне. Свамиджи не спал: он учил Киртанананду и Брахмананду готовить, поскольку завтра, в воскресенье, они собирались устроить пир для гостей. Киртанананда предложил назвать его "Пиром любви", и Свамиджи одобрил это название, хотя некоторым преданным поначалу было немного странно слышать: "Пир любви". По всей округе преданные развесили афиши и одно объявление поместили в окне храма. Свамиджи пообещал приготовить прасада как минимум человек на пятьдесят. Он сказал, что "Пиры любви" должны стать важной составляющей деятельности ИСККОН. Он много раз говорил, что пища, предложенная Кришне, становится духовной, и всякий, кто ест ее, получает огромное духовное благо. "Прасад" значит "милость".

Помощники почтительно стояли возле Свамиджи, порой отступая, чтобы не мешаться, а порой - заглядывая через плечо, когда он смешивал специи, ставил на огонь посуду или просил что-то подать. Деревянной ложкой он помешивал сладкий рис в большой кастрюле - тут важно было не останавливаться - и медленно вливал в него молоко.

- Если пригорит, то будет безнадежно испорчен, - сказал он и вручил ложку Киртанананде.

Потом он научил их, как делать гхи, нагревая масло и отделяя твердые частицы от жира. Одновременно с этим они готовили яблочное чатни.