Григорий Гая - Несгибаемый - Страница 37

никуда не выходил. Много читал, так много, что смог почувствовать, как уменьшилась его потребность в сне. И тщательно перебирал в квартире все вещи. Искал фотографии, лекции, книги и атрибуты, связанные с поклонением Кришне. Для того, чтобы надежно, вне дома, все это спрятать. Многое он отдал матери, но несколько книг и пять бобинных кассет с лекциями своего гуру и пением мантры он оставил у себя, держа их в тайнике, который устроил внутри старого телевизора. Святослав откручивал болты, вытаскивал из полупустого телевизора книги и после чтения укладывал их назад. Кассеты были пока бесполезны — его отец, пока он был в психбольнице, взял семейный магнитофон на гулянку, где его нечаянно разбили.

Он повесил светонепроницаемые шторы, чтобы, не вызывая подозрений, рано — за два часа до рассвета — включать свет, поднимаясь ото сна. Вначале он чистил зубы и принимал душ, а потом пел молитвы, поклоняясь изображениям Кришны и святых на алтаре. Кроме матери, снабжавшей его продуктами, в первые дни к нему никто не приходил. Она объявила войну его физическому истощению и приносила деревенскую сметану, молоко, сливочное масло, горох, муку, крупы... Специально заняла для этого денег у родственников. Святослав физически и духовно восстанавливался.

В конце этой недели в квартире раздался звонок, в котором чувствовалась не материнская рука. Посмотрев в глазок, преданный увидел старого знакомого, он заинтересовался вайшнавизмом в то время, когда Святослав давал в Днепропетровске свои первые лекции. Позже, когда службисты этого парня стали преследовать, он перестал общаться с преданными. "Он работает на них или нет?" — не мог решить вайшнав, стоит ли отворять пришедшему дверь. Знакомый позвонил еще раз, подождал минуты две и пошел вниз по лестнице. Тогда, отбросив сомнения, Святослав все же открыл. Гость был один.

— Мне о твоей выписке Жаров рассказал, — объяснил он. — Он попросил меня помочь тебе. У тебя чего-то нет, у меня оно есть, у меня чего-то нет, у тебя оно есть. Это вот тебе.

Он принес с собой магнитофон "Маяк". Святослав просиял. И спросил:

— А как у тебя с КГБ?

— Они оставили меня в покое, думают, что я отрекся. Я действительно поначалу совершенно ни с кем не общался, но сейчас понемногу начинаю. Хочется быть вместе с преданными.

Святослав понимающе кивнул. Они рассказали друг другу о своих приключениях, а потом он спросил гостя, нельзя ли им где-нибудь устраивать программы. Тот пообещал поговорить с Евгением, кем-то еще и ушел.

Святослав сразу снял с телевизора панель и, достав кассеты, погрузился в лекции своего гуру. Через несколько часов он был уже полон энергии. Хотелось действовать: читать лекции, беседовать с людьми о Боге, организовывать перевод и печатание книг. Он стал составлять в голове планы, которые по мере его размышлений разрастались в геометрической прогрессии. Однако в уме его скоро появился нахальный разрушитель, и все планы вдруг показались ему миражами. Разрушителем была мысль, говорящая, что завтра ему непременно придется идти в психбольницу отмечаться. А вечером ему принесли повестку из милиции: было велено явиться в отделение через три дня. Он знал, что там от него потребуют отчет о проведенном времени и сообщат про подписку о невыезде.

Эти беспокойства терзали его, но все же это не были те больничные ужасы, от болезненных переживаний которых Святослав постепенно отходил. Скоро он стал чувствовать себя благодушно.

— Глава 24 — ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ОБ ОПАСНОСТИ

Как-то в июне, через месяц после выхода из больницы, к нему неожиданно приехала скорая. Святослав увидел ее в кухонное окно, куда он частенько поглядывал. Через несколько минут в квартиру вошел незнакомый психотерапевт и сказал:

— Поступили сведения, что у Вас ухудшение. Я хочу с Вами поговорить.

У Святослава в это время жарился картофель во фритюре, и он пригласил врача на кухню. Усадив гостя на стул, он продолжил приготовление, а визитер стал проводить тест, задавая различные вопросы. В конце беседы он сказал:

— Я вижу, у Вас со здоровьем неплохо. Была просто заявка, так сказать, от какого-то доброжелателя, якобы у Вас поменялось состояние. Вы уж извините, я был обязан проверить.

Утром следующего дня Святослав, с самого пробуждения чувствовал недоброе. Включив свет в ванне, он увидел черного паука, который вполз неведомо откуда — раньше его в квартире не было. Паук напомнил о тревожном сне: снился доктор в черных сапогах, твердящий, что пришло время лечиться. Чтобы рассеять сомнения, он отправился в днепропетровскую больницу, где обратился к психотерапевту, который после его выхода из игреньского стационара считался его лечащим врачом. Доктор знал о вчерашнем происшествии и сразу признался:

— Это я его к тебе посылал. Пойми, я вынужден так себя вести. Они звонили. Если ты будешь на них работать, им подчиняться, то тебя оставят в покое. Но если не хочешь, домой лучше не возвращайся. Потому что они весьма серьезно настроены. Сегодня в девять утра мне позвонили из КГБ и сказали: "Какого дурака Вы послали вчера? Почему он написал о Зощенко как о здоровом? Этот недоумок ничего не понимает в психиатрии. Может ли компетентный врач не заметить, что Зощенко — полнейший идиот