Григорий Гая - Несгибаемый - Страница 14

Подойдя близко, Василий набросил на себя страдальческую гримаску и многозначительно побил правой рукой поверх левого запястья. Лебедь и Святослав благодарно пожали эту руку и вошли в здание. Потом преданный вернулся и протянул вахтеру яблоко, которым днем его угостили наркоманы.

Перед сном Святослав подумал, что прошедший день — самый удачный из всех проведенных в Игрени.

В Киеве у него тоже были такие дни, когда от пробуждения до засыпания он не занимался ничем, кроме преданного служения Кришне. А до того, как оказаться в психбольнице, он имел много сладостных вечеров, подобных сегодняшнему, когда он чувствовал необычайное довольство отснявшим днем. Они давали ему осознание своей полезности Богу и людям и дарили чувство счастья от своей полной занятости в служении им. От этого он чувствовал себя на вершине блаженства. Скоро сладкий сон унес его ум прочь из психбольницы.

В другой палате не мог заснуть Лебедь. Долго был не в силах заснуть, переполненный, ошеломленный информацией. Она открывала перед ним уникальные перспективы. Ему теперь стало ясно, как можно быстро изменить жизнь к лучшему. "Всего за рубль двадцать я купил великое богатство! Теперь я точно брошу колоться", — твердо сказал он себе этой ночью.

— Глава 8 — ТУЧИ НАРКОМАНА

— Хотите, открою вам секреты? — говорил на следующий день Святослав шестерым наркоманам. - Хотите, разъясню, почему наркотическое блаженство уступает духовному?

Ребята одобрительно зашумели. Половине из них все, что бы Святослав ни говорил, казалось умным. Другие считали его одним из "развлекателей". Таких наркоманы ценили за способность занимать внимание, отвлекать от больничной скуки. Каждый "развлекатель" умел рассказывать в лицах. Их было четверо.

По рейтингу наркоманов вторым после Святослава был больной по прозвищу "Анекдот на "сам". Побасенки его были избитыми и давно замусорившими атмосферу над СССР. Тем не менее, слушать его ребятам нравилось. По особой причине — рассказывая анекдоты, этот человек всякий раз выставлял действующим лицом самого себя. Это позволяло наркоманам поиздеваться над беднягой и всегда их смешило. После каждого рассказанного им анекдота они картинно аплодировали, а потом начинали донимать парня его же ролями. Если он в рассказе был бараном, они называли его бараном и заставляли блеять, а если он был грузином, они настаивали, чтобы он станцевал лезгинку.

Третьим считали пожилого "советника" Сталина, который пересказывал немало историй из политической и личной жизни сталинского кабинета. Когда хотели его послушать, просто-напросто говорили: "О советник вождя, расскажи нам свои мемуары!" Тогда, утверждаясь в своей иллюзии, он окунал их в сточную канаву грязных политических историй, настоящих и выдуманных.

Последний "развлекатель" — Лебедь — повествовал о приключениях героев фантастической литературы и о рок-группах. Все остальные обитатели отделения не пользовались славой людей, способных занять внимание.

Хотя все хотели послушать Святослава, Чеснок вдруг завелся.

— Ты чо, прикатил сюда агитировать? Фиг с два, мы не завяжем! Я уже заказал Васе крема сапожного. Особый вариант — на спирту. Хапнем каждый по полбаночки, и будет ФЕСТИВАЛЬ! Давай, о чем-нибудь другом толкуй.

— Пусть он говорит, о чем хочет, Чеснок, — сказал Макс.

— Пусть говорит, — поддержал Лебедь. — Ты же кричишь, что все равно кайфовать не перестанешь, так чего боишься?

— Да я не фолуюсь! Достали морали! Матушка, препо-ды, опера, доктора... Сколько можно? Достали! Ничо не понимают, а шнобель свой длинный суют. Давай, о другом толкуй!

— Он же тебе не матушка, не опер, не учитель и не доктор! — не уступал Лебедь. — Он же Божий человек! Не хочешь, дергай в другую палату или уши подушками заткни и спи! Понял? Стартуй, Слава.

Чеснок все же остался и уши подушками не заткнул. Святослав начал:

— В чем вы убеждены? В том, что любимые Вами виды эйфории превосходят по интенсивности и сладости все эмоциональные состояния, которые испытываются людьми, живущими без наркотиков? Да?

— Ну, да, — согласился Макс.

— Извини! По ряду причин с тобой нельзя согласиться. Скажем, мать в моменты, когда она со всей чистотой любит ребенка, получает колоссальное наслаждение. В это время из нее самопроизвольно сочится материнская любовь. Она дает ей сильный оптимистический стимул к жизни, наделяя ощущением счастья.

— Но ведь мы не женщины! — сострил Чеснок, и некоторые захихикали.

— Это просто пример, — отреагировал Лебедь. — Уймись, Чесночина. Отцы тоже сильно любят!

— Но я буду говорить не об этом, а буду говорить о блаженстве любви к Богу, ибо оно превосходит любое другое блаженство. Я буду говорить о его преимуществах перед наркотическим наслаждением. Но вначале я в общих чертах скажу о наслаждении, возникающем после приема наркотиков. В том числе и алкоголя, который, по сути, наркотик, но разрешенный в обществе по некоторым причинам. Я сказал "в общих чертах", потому что наркотики действуют на психику по-разному.

— В масть! — согласился Чеснок хоть с чем-то.

— Во время наркотической эйфории человек на несколько часов забывает о тяготах существования, не думает о тревожном будущем. Просто наслаждается. Чувства испытывают материальное наслаждение, и его сознание настраивается на другую волну. Другими словами, создается резкий контраст между тем, как он ощущает мир в обычном сознании, и тем, как воспринимает его во время