Бесценные дары - Страница 17

отправлял проповедовать на Запад, получали ощутимую финансовую поддержку из индийского Гаудия Матха.

А тут ведические центры по всему миру смогла открыть какая-то маленькая группа предан- ных-новичков, необразованных нью-йоркских хиппи, для которых вся вайшнавская культура была новой настолько, что им ежедневно приходилось усиленно бороться с собой, побеждая в неравном бою, лишь бы только соблюдать регулирующие принципы и как следует повторять свои круги. Сотни и тысячи людей стали приходить в эти новые центры, полностью меняя свою жизнь, принимая Кришну в сердце и становясь преданными.

Хотя некоторые из этих людей через какое-то время оставили Движение, они успели выполнить служение. Служение, одной капли которого было достаточно, чтобы навсегда прославиться и обрести вечность. Как же это стало возможным? Благодаря тому вдохновению, которое эти преданные черпали из сердца Шрилы Прабхупады. Это сердце подавало каждому преданному личный пример самоотверженной любви. Только благодаря этому сердцу те первые преданные, потенциально не имевшие никаких нужных для проповеди качеств, смогли добиться того, чего не могли сделать самые квалифицированные индийские санньяси и образованнейшие знатоки сиддханты.

В самом начале Движения, которое Шрила Прабхупада начинал с нуля в доме 26 на Второй авеню, у него не было ничего, что бы он мог дать преданным, кроме бхакти. Он дал им Святое Имя, он дал им учение «Шримад-Бхагаватам», но единственный прасад, который он мог дать

им, был маленький кусочек яблока. У Прабхупады обычно было одно яблоко и он разрезал его ровно на столько кусочков, сколько людей приходило послушать его лекцию, и каждому он давал по кусочку яблока. Поэтому никто не приходил в храм Харе Кришна ради чувственных наслаждений. Это было непрестижно, первых преданных даже критиковали: «Что вы с каким-то культом связались?!» Но люди шли за бхакти.

Шло время, стали появляться небольшие пожертвования, и Прабхупада старался из всего, что у него появлялось, сделать хороший пир. Постепенно стали появляться первые преданные. Они спали на холодном полу, у них не хватало одежды и они ели то, что им давал Свамиджи. И каждый день они старались проповедовать сознание Кришны. Постепенно Движение начало расти, стало присоединяться все больше людей, но денег много не было. Некоторое время спустя в Нью-Йорке появилось здание, но там зимой не было отопления, преданные принимали ледяной душ и прасад был очень-очень простым. Одежды тоже было мало, и если у кого-то появлялось дхоти, приходилось беспокоиться, уцелеет ли оно до завтра. Но все очень внимательно и интенсивно повторяли свои круги, в экстазе танцевали на мангала-арати и буквально бегом устремлялись на «Шримад-Бхагаватам», а потом наслаждались очень простым завтраком — это была какая-нибудь каша и немного имбиря. И сразу после завтрака все устремлялись на улицу — даже в холодную зиму - распространять то, что у них тогда было,— журнал «Назад к Богу». Немного погодя появилась книга, которая называлась «Кто сумасшедший?». И весь день преданные были на улице, распространяя книги и журналы, и вечером возвращались как раз к гаура-арати. Самым успешным был гот, кому удавалось распространить шесть-семь журналов и принести два-три доллара — после десятичасового распространения. Жизнь была очень простой. Но поскольку они совершали эти аскезы, они получили благословения Кришны. И такая же ситуация была во всех храмах во всем мире.

В 1972 году я приехал из Индии в Нью- Вриндаван по единственной причине — мне сказали, что он не отличен от Вриндавана. Приехав из Вриндавана в Нью-Вриндаван, я никак не мог понять, где же тут Вриндаван. Повсюду было столько грязи, что в ней утопали буквально по колено. Те резиновые шлепанцы, в которых я приехал из Индии, через несколько шагов безвозвратно утонули в этой грязи. Их даже найти было невозможно, и дальше я пошел босиком.

Преданные жили там на старой ферме, которой было 150 лет, и когда мы танцевали на кир- тане, этот старый дом сотрясался, и сверху, как дождь, сыпались тараканы. Когда наступала зима, было ужасно холодно, а у нас не было теплой одежды. Одежду, дырявую, подгнившую, дурно пахнущую, слежавшуюся в общую массу, мы и вновь приходящие преданные добывали из старого сундука в хлеву, куда прежние хозяева складывали все, что им было не нужно, — каждый что-то да находил и притом совершенно бесплатно. Это был наш шоппинг — в город никогда ни за чем не ездили.

Мы спали вместе по сорок человек в холодных комнатах на холодном полу. У нас никогда не было ни мыла, ни зубной пасты и даже зубной щетки. Того, у кого было мыло или зубная щетка, считали полностью погруженным в майю, чувственные наслаждения и материальное богатство. Мы чистили зубы сухими веточками дерева, а вместо мыла использовали золу. Мылись ледяной водой.

Ни газа, ни электричества не было — все делалось на костре. Мы ходили в лес, находили сушняк, рубили его небольшим топориком на дрова и готовили на этих дровах. Но эти дрова часто были такими сырыми, что от них было больше дыма, чем огня. Самым большим чувственным наслаждением зимой был тот момент, когда на мангала-арати передавали лампу с гхи. За весь день это была