VedaTextВойти Добавить текст
сетовал, обращаясь к своей возлюбленной супруге: «Сегодня наступил тот день, когда наша семья в соответствии с установленной в деревне очередностью должна выплатить дань ужасному людоеду Баке. Ему полагается поднести целую гору пищи на упряжке с двумя волами и человека-воз-ницу в придачу. Если мы не сделаем этого, то все погибнем. Но разве у нас в семье есть кто-либо, чьей жизнью мы могли бы пожертвовать? О, горе!
Я ведь уже давно говорил тебе, дорогая, — нам следовало бы покинуть это опасное место проживания и уехать куда-нибудь в дальние края. Но, увы, ты не вняла моим увещеваниям, и теперь жизнь моя закончится в пасти кровожадного чудовища, Бакасуры». П-75 Жена отвечала: «О, нет! Да не придет к тебе столь лютая погибель, пусть лучше умру я! Отдав жизнь за любимого мужа, я вознесусь в пресветлую обитель праведниц. Так не позволь же мне пасть в геенну ада, не свершив сей священной жертвы!»
Рядом с ними всхлипывала дочь, а потом воскликнула: «Отправьте лучше меня на эту гибель! Какой прок семье от дочери, ведь выходя замуж, она навсегда покидает отчий дом?»
76 Но мудрый отец резко остановил ее осуждающим возгласом: «ДХИК!»
Он молвил: «В писаниях шрути сказано: „достойная дочь хранительница двух династий, своего рода и рода ее будущего супруга. Жена не рабыня мужа, но его лучший друг на протяжении всей жизни. На сына же следует смотреть, как на зеркальное отражение самого себя . Поэтому мой разум не позволяет мне пожертвовать никем из вас ради личного спасения».
Примечание: Некоторые современные социологи позволяют себе высказывать мнение, дескать, в восточной культуре или в культуре Вед женщины являлись угнетенным классом общества. Однако, на примере
данной истории можно видеть, насколько почтенная роль отводилась и женам, и дочерям внутри семьи, не говоря уже о матерях, повсеместно удостаивавшихся наивысшей степени уважения.
77 Буквально все в доме заплакали, и тогда маленький сынишка брахмана взял в руки травинку священной травы Куша и воодушевленно залепетал: «Я сам отправлюсь и сражу страшного людоеда вот этой заговоренной травинкой!»
78-79 До сего момента Кунти оставалась незамеченной. Но теперь она восприняла слова невинного малыша как добрый знак, предвещавший победу, и потому решительно вошла в жилище брахмана. Кунти участливо расспросила отца семейства о грозившей им опасности, и тот поведал ей следующее:
«В окрестностях нашего селения обитает ужасный людоед Бака, могуществу которого не способны противостоять даже всесильные небожители. Он наделен неслыханным долголетием и в былые эпохи приходился дядей по матери самому Раване, десятиглавому властелину ракшасов, обитавших на Шри Ланке. Во времена, описанные в эпосе „Рамаяна“, хитроумный исполин Бака заранее прознал о неотразимой силе оружия Господа Рамы. Он уклонился от войны с Ним и спрятался в подземном лабиринте одной из глубочайших пещер. Когда же Рамачандра покинул планету, Бака вновь принялся творить привычные для него злодеяния. Непрекращающимся террором он посеял ужас в рядах земных правителей, и, в конце концов, заставил людей всей этой местности регулярно подносить себе кровавые жертвы. С тех пор каждая семья в нашей деревне день в день ровно через тринадцать лет обязана отдавать людоеду на съеденье телегу, полную всяческой еды, двух быков и человека-возницу в придачу».
Выслушав столь ужасающую историю, Кунти как будто даже обрадовалась. Ведь она подумала, что ее сын Бхима несомненно сможет покарать злодея, кичащегося своей непомерной силищей. Кунти решила про себя: еще один героический поступок принесет добрую славу и великое благочестие, как Бхиме, так и всей моей семье.
Она сказала брахману: «О мудрец! Бог подарил мне пять сыновей, и поэтому если я пожертвую одним из них ради доброго дела, утрата будет не столь ощутима».
Но брахман в сердцах воскликнул: «О женщина с коротким разумом! Неужели ты думаешь, что я смогу принять в свое сердце грех гибели одного из твоих сыновей, светлоликих брахманов?»
Кунти, однако, отвечала: «Не беспокойся, уважаемый! Мой сын владеет особым магическим знанием, противостоять которому не способны даже боги, управители сторон света! Более того, даже если мы, старшие, посоветуем ему воспользоваться могуществом своего знания для самозащиты, он не послушается нас. Ему попросту достоверно известно — ни боги, ни демоны не способны причинить ему никакого вреда».
Далее Кунти направилась к Бхиме и рассказала о возникшей опасной ситуации, требовавшей его активного вмешательства. Бхима необычайно обрадовался, узнав, что у него наконец-то появилась возможность проявить себя в деле, достойном воина-защитника. Когда Юдхиштхира вместе с остальными братьями вернулся домой после сбора пропитания, он сразу же заметил загоревшийся в глазах Бхимы огонек.
Он спросил Кунти: «Мама, по какой причине наш брат так радуется сегодня?»
Кунти рассказала обо всем случившемся Юдхиштхире и тот в сердцах воскликнул: «О, что же ты натворила? — сила Бхимы была надежной опорой для всех нас, а ты собралась отправить его на верную погибель в пасть исполинского людоеда? О мать! Лишь с помощью сильнорукого Бхимы у нас была надежда выполнить свой священный долг отвоевать наследное царство и сразить всех недругов в грядущей битве».
«6 В ответ на такую укоризну со стороны старшего сына, Кунти уверенно заявила: «Убить этого моего сына совершенно невозможно! Даже если против него
