Опять мышь

Конфликт между работой и духовной практикой

«Если ты хочешь стать главным жрецом всякой ерунды – это прекрасно, но ты точно не должен делать это в рабочее время!»
Главный бухгалтер, суровый и благоразумный чиновник, конечно, полагал, что говорит от лица всего офиса. В его глазах было написано, что он решил занять твердую позицию.

Я продолжал рисовать , как будто и не слышал его. Приглушенные смешки заставили его оглядеть офис пронизывающим взором, как бы говорившим «Ты следующий». Затем, бросив на меня испепеляющий взгляд, он прорычал: «Ты дорисуешь эту картинку на тротуаре, за медный грош, ты – ты, бестолковый мечтатель!». Он торжественно удалился.

Раньше он всегда прикрывал меня. Более двух лет я был его главным ассистентом и всегда компенсировал мои прегрешения усердным трудом. Но сегодня я переполнил чашу его терпения.

Позавчера я раньше ушел с работы, никого не предупредив. Вчера я вообще не был на работе, и никак не объяснил это отсутствие. Сегодня я был на работе, но только рисовал изображение Даттатреи. Я ни с кем не говорил.

Через несколько минут Вайдьянатхан положил мне руку на плечо. «Друг, тебя вызывает управляющий директор. Бухгалтер уже был у него и устроил скандал». Не говоря ни слова, я положил карандаш, встал и неторопливо направился в кабинет директора.

Он поприветствовал меня с вежливой улыбкой и пригласил меня сесть и объяснить мое поведение. На несколько минут воцарилась мертвая тишина, пока я извлек слова из эфира и выстроил их в голове. Затем я начал.

«Позавчера меня позвали с работы в храм Даттатреи в Чендамангалам…» Он поднял руку останавливая меня.
«Кто вас позвал?»
«Шри Сваямпракаш Брахмендра Сарасвати, маханта этого храма».
«Ачча. Итак, гуруджи позвонил вам в офис».
«Нет. Он позвал меня телепатически».
«Да, хорошо. Пожалуйста, продолжайте».

«Я провел в храме всю ночь, потому что там в полночь проводили особую абхишеку (церемония омовения)». Он снова прервал меня.
«То есть, гуруджи проводил особый праздник и телепатическим способом пригласил вас приехать».
«Да, но это не было видимым, поскольку он покинул этот мир в 1948 году».
«Да, да. Пожалуйста, продолжайте».

«Затем я ушел из храма рано утром. Я спустился с холма на дорогу. Там я встретил двух привидений. Я повторил для них мантру Картикеи и поручил их заботам Шрештараджа. Оставшуюся часть дня мне надо было отдыхать. А сегодня я думаю только о Даттатрее».
«Только о нем?»
«Да».
Он сделал характерное индийское движение головой из стороны в сторону и наклонился вперед, как будто доверяя мне.

Услышав собственный голос, описывающий все это, я впервые подумал, что должно быть, схожу с ума. Я внутренне сжался, думая о том, что же мне сейчас скажет директор.

Он поднял ладонь и стал нежно гладить воздух над своим столом, как будто там была моя несчастная голова.

«Послушай, Каннан. В Индии все изменилось. Время всех этих богов и храмов кончилось. Только простонародье может продолжать следовать всем этим причудливым формам индийского благочестия, но ты же образованный молодой человек. Ты должен смотреть в будущее, а не жить вчерашним днем».

Я думал: «Он просто потакает мне этой вежливой речью и располагающими манерами. Конечно, он считает меня ненормальным». Я уже и сам стал так думать о себе.

Мне захотелось открыться ему. Похоже, директор хорошо относился ко мне, а мне была нужна чья-то помощь. «Сэр», начал я, «я искренне верю в индийскую религию. Изучив тантру, шакту, Адвайту и другие учения, я узнал много удивительного…» Он хлопнул в ладоши, терпеливо качая головой из стороны в сторону пока мой голос прокладывал путь.

«Это все хорошо, Каннан. Я не говорю, что ты должен оставить релегию. Тебе просто нужно относиться к этому практичнее, вот и всё».

Он открыл ящик своего стола и очень почтительно достал оттуда две фотографии, положив их на стол, чтобы я мог видеть. На одной был садху в белой одежде, с длинными волосами и бородой. А на другой была улыбающаяся женщина, я подумал, западная леди.

«Это» — он указал на изображение садху – «аватара этого века. В нем пребывают все божества. Его имя – . А это его шакти, которую он почитает как Мать. Хотя они оба уже ушли в высшие сферы, они духовно все еще с нами. Их учение сочетает в себе все ценное, что есть в индуизме, в едином научном синтезе».

Ничего подобного я не ожидал от директора. Его глаза светились гордостью. Все мои беспокойства о потере рассудка и работы улетучились. Я был уверен, что если бы мой бухгалтер увидел директора сейчас, он бы подумал, что директор еще больший жрец ерунды, чем я. Но и для директора у него нашлось бы пара «добрых» слов на собрании высшего управляющего совета «ТВС». Могло все это происходить благодаря Ауробиндо? И мог ли Ауробиндо помочь мне направить мою жизнь по верному пути?

«Я дам тебе мантру, Каннан», торжественно заявил директор. «Я хочу, чтобы ты поставил эти фотографии на свой стол и предлагал все, что ты делаешь, Шри Ауробиндо и Святой Матери. Это вернет тебя в реальность, и ты обретешь цель всех религий».

Я стал ревностным новообращенным. Перед тем как взятся за карандаш утром, я совершал пуджу им, предлагая благовония, цветок и молитвы. Написав счет, я держал его перед фотографиями, повторял мантру и затем клал освященный счет в поднос «исходящие». Я предлагал записи, которые я делал в гроссбухе. А во время перерыва – кофе.

Это только увеличило выход психического канала. Вскоре весь офис был наводнен моими видениями. Я приставал к кому-нибудь практически каждый день, в офисе или на заводе, и вешал ему на уши мои новейшие откровения. Если он слушал достаточно долго, я ловил резонанс его ума, подобно тому, как можно заставить вибрировать гонг, ударяя другой гонг такой же высоты. Затем я мог проникнуть в его подсознание и выудить скрытые воспоминания или заполнить моими мыслями его голову. Довольно много знакомых сотрудников я удивил и мистифицировал.

Но поскольку главный бухгалтер был обеспокоен, я стал «круглым дураком – гулякой, спятившим идиотом». Поэтому очень скоро я опять оказался в кабинете директора.

Поездка в Ауровиль в ашрам Шри Ауробиндо

На этот раз он дал мне отпуск, чтобы я смог вместе с моей мамой съездить в Пондичерри, город , где находится ашрам, основанный Ауробиндо в 1926 году. Мы провели там 15 дней. Я довольно близко познакомился с М.Т. Пандитом, доверенным лицом ныне почившей Матери. Он подумал, что я развил великие духовные силы, и пригласил меня остаться там навсегда. Но когда я увидел, что в столовой подают мясо, а иностранки в шортах и футболках свободно общаются с мужчинами, я отказался.

Моя мама, простая женщина, она никогда еще не сталкивалась со свободными западными нравами, и была шокирована. Она не могла понять, как же мог быть какой-то смысл в учении Ауробиндо, увидев жизнь в Ауровилле. «Укравшего курицу видно по перьям» — так она выразила свои ощущения. «Дерево узнают по плодам».

По крайней мере, моя поездка в Ауровилль сохранила мне работу, потому что директор продолжал верить в меня. Когда я вернулся, он позволял мне в любом случае гораздо больше, чем я ожидал. Время от времени я пропускал по целому рабочему дню, а иногда я мог поработать час или два, а потом погрузиться в праздные мечтания. Но я все продолжал получать зарплату полностью, к большой досаде главного бухгалтера.

Жизнь с материалистами на съемной квартире

Уже больше года я снимал квартиру вместе с Шанкарой Субрахмания. Это был веселый парень. Он без жалоб переносил мои экстравагантные выходки, даже когда я зажигал свет посреди ночи, беспокоя его своими разглагольствованиями о всяких мистических делах в течение часа или двух.

Еще один мой ровесник, рабочий по имени Мани, жил в том же здании. Он также считал себя немного философом, но единым с миром, плотью и сатаной. Стоило мне только заговорить о религиозном или эзотерическом, он уходил. Но это были только цветочки.

Мое увлечение спиритуализмом привело меня на перепутье жизни, и я не знал, каким путем пойти. Если я хотел сделать карьеру в «ТВС», то мне пришлось бы полностью оставить свои увлечения. Но это было бы чрезвычайно сложно. Мой ум постоянно посещали какие-то откровения, и я просто не мог больше этого скрывать. Находить время и силы на повседневную жизнь стало проблемой.

Когда Мани это понял, он вмешался в мою жизнь со своим глупым советом. «Слушай, Айар, у тебя куча проблем, потому что ты ставишь слишком высокие цели. Всегда хочешь быть примерным брахманом, ну и зачем? Ты слишком чист, и тебе от этого только хуже. Если ты хочешь прогнать все эти штуки из головы, тебе надо спуститься на землю, запачкаться!». Он намекнул, что он «знает, что мне нужно, и может мне помочь это сделать». Я притворился, что меня это не интересует, но Мани продолжал настаивать, день за днем, чувствуя, что мои намерения неустойчивы. Несомненно, так и было.

Привлекательная форма женщины

Повсюду молодых людей привлекает форма женщины. Но в приличном индийском обществе существует только один приемлемый способ решения этой проблемы – женитьба. Я оставался холостяком, и мне удалось избегать этих соблазнов, не потому что у меня не было влечения к женщинам, а потому что значительную часть сексуальности я сублимировал при помощи тантры. Я занимался этим в течение последних 5 лет. А с тех пор, как встретил маленькую пророчицу из Махабалипурам, я стал еще требовательней к себе.

Я считал свой интерес к женщинам эстетическим удовольствием от божественного женского принципа. Особенно мне нравилось смотреть на движения искусных танцовщиц в стиле Бхарат-натьям. И поскольку я общался с актерами, я знал, как привлечь внимание красивой женщины и удерживать её интерес в беседе. Я получал удовольствие от грациозных жестов и мелодичного голоса танцовщицы. Вновь и вновь я побуждал симпатичную женщину эмоционально привлечься ко мне, и наслаждался её привязанностью. Но я всегда старался поддерживать правильное отношение: они представляют Деви, и я не хочу запятнать честь моей семьи позорным поведением.

При помощи и других эзотерических практик я «преобразовал» бурлящий поток вожделения молодого мужчины в спокойный туман, расплывчатую завесу, рассеянное либидо, которое выглядело серебристо-белым снаружи, но внутри было очень темным и навязчивым. Глубоко внутри, в тумане, связанный архаичными индуистскими традициями, ржавея от влажности, , олицетворенный грех, дрожал от каждого прикосновения, даже легкого, ниточки моего сознания к форме женщины.

Неважно кто – Деви или плоть от сутенерши – все это было одним и тем же проявлением паапа-пуруши, сумерками души. И он хотел больше, гораздо больше того, что я давал ему. Теперь же он обрел голос — голос Мани.

Мани планирует духовное падение

Однажды вечером, когда я тратил время Шанкары, читая ему лекцию по хиромантии, пришел Мани, тощий бабник, одетый в то, что я называю «костюм героя», дешевая подделка, похожая на то, что носят в Бомбее киногерои. Притворно-беззаботно он сказал: «Эй, Брахман, дай Шанкаре поспать, пойдем лучше со мной».

Шанкара был только рад отпустить меня. Мани и я пришли в здание, которое я принял за гостиницу. Но когда Мани стал разговаривать с менеджером, я немедленно понял, что врядли в этом месте можно хорошо выспаться. Я отвел Мани в сторону.

«Не пытайся вовлечь меня в твою затею, ладно?»
Он усмехнулся и слегка похлопал меня по плечу. «Хорошо, Брахман, нет проблем. Ты просто посиди здесь в холле. У меня есть небольшое дельце наверху. Я вернусь к тебе через (тут он подмигнул) полчаса».

Через две минуты спустился служитель и сказал мне, что Мани зовет меня, ему нужна моя помощь. Я поднялся за ним на три лестничных пролета и вошел в комнату, где я увидел Мани в обществе двух сильно накрашенных девушек, одетых в безвкусные роскошные платья. Они как нельзя лучше подходили для героя Мани.

Он стоял между ними и обнимал их. Увидя меня, он широко улыбнулся и пропел: «Вот и пандит! У меня есть две хорошенькие лапочки, а я не знаю, какую мне выбрать. Скажи, какая лучше?» Красотки захихикали. В шутку я указал на ту, которая была слева. Мани подтолкнул ее ко мне. «У тебя острое зрение на женщин, пандитджи. Так бери ее!»

Я нерешительно повернул к выходу. Он загородил мне путь и ухмыльнулся мне в лицо, «Смотри, Брахман, я преодолел множество препятствий сегодня для того, чтобы помочь тебе. Ты хочешь выгнать этих джиннов из своей головы? Ты хочешь снова начать ходить по земле? Так дай девушке вернуть тебя обратно к реальности».

Я сдался, думая, что это судьба. Подобно мыши, которая снова вернулась в свой облик, мне снова пришлось прийти назад полный круг к печальному состоянию, когда я влюбился в баядеру несколько лет назад, еще до того, как я почувствовал интерес к эзотерическим вещам.

История о мышке из Панчаратры

В Панчатантре есть история о мышке, которую схватил ястреб, поднял в небо, и затем уронил в реку Гангу. А там великий мудрец совершал омовение. И мышка упала прямо к нему в ладони со святой водой Ганги. И от соприкосновения со святой водой и духовной силой святого, мышь превратилась в маленькую девочку.

Ягьявалкья принес ребенка домой и отдал своей жене, и она воспитывала ее как собственную дочь. Когда девочке исполнилось 12 лет, он решил найти ей самого лучшего мужа.

Сначала он вызвал бога солнца, Сурью, и он пришел в ашрам. Но девочка подумала, что он слишком жарко сияет. Ягьявалкья спросил у солнца, есть ли кто-нибудь более великий, чем он. Сурья сказал, что облако, потому что облако может закрыть его лучи.

Когда пришло облако, девочка посчитала его слишком темным и холодным. У облака также спросили, есть ли кто-либо более великий, чем он. Он предложил гору, потому что только гора может остановить бег облака.

Когда к мудрецу пришла гора, девочка сказала, что камень слишком твердый и грубый. Спросили и гору, и она порекомендовала царя мышей, т.к. он могущественней горы, потому что он и другие мыши делают в горе дырки.

Когда же пришел мышиный король, девочка-мышка сразу согласилась, трепеща от радости. Она упросила Ягьявалкью снова сделать её мышкой, и он это сделал.

Деви, Карттикея, Брахмандра Авадхута, Ауробиндо – в моей истории были подобны Ягьявалкье, солнцу, облаку и горе. Деви преобразила меня тантрой, но я не мог «выйти замуж» за героя, который завершил бы эту трансформацию. И теперь я снова сидел в мышиной норе.

Меня предупреждали, как девочка из Махабалипурам, так и друг из Миссии Йоги Шивананды. Но из-за каприза я не обратил на это внимания. Теперь, соответственно, я опустился до погони за плотскими удовольствиями, с теми же навязчивыми вопросами, которые привели меня в тупик мистицизма.

Дружба с проституткой Чарулатой и трагический финал этих отношений

Я переехал из квартиры, которую снимал с Шанкарой Субрахманиа и снял жилье в Салемском квартале красных фонарей. Я познакомился практически со всеми проститутками в городе, и не только удовлетворял плотские желания, но и изучил сознание проституции: истории жизни этих девушек, их мечты, их страхи.

Среди них была одна, которая сильно отличалась от остальных. Она была девушкой из высшего общества, и жила со своей матерью в прекрасно обставленном доме в богатом районе. Кроме удивительной красоты, она была еще и умна, опытна в беседе, и прекрасно пела. У нее было санскритское имя Чарулата («Прекрасная Лиана»).

Только богатый бизнесмен мог позволить себе Чарулату. У меня не было столько денег, поэтому я приходил к ней просто поговорить. В её лице я нашел сочувствующего друга, которого у меня никогда не было – с ней я мог говорить свободно, ее советы были всегда искренними и помогали мне. Для такого жалкого человека, каким я стал тогда, Чарулата была подобна экзотической благоухающей райской деве, будто спустившейся с божественных планет великих мудрецов, чувственная и добрая, полная милости и понимания.

А она нашла в моем лице защитника, потому что чувствовала отвращение к своей жизни проститутки. Я был единственным человеком, которому она осмелилась признаться в этом. Наша дружба вскоре переросла в любовь, хотя мы не могли признаться в этом друг другу.

Мать Чарулаты сама раньше была проституткой, и она управляла делами своей дочери. Ее не слишком волновали мои визиты, потому что я только занимал время её Чарулаты, ничего не платя. Но через несколько недель я накопил достаточно денег, чтобы довести наши отношения до логического конца. Итак, однажды я вручил пожилой женщине толстую пачку банкнот и попросил ее на часок исчезнуть. На минутку она заглянула в комнату дочери, быстро переговорила с ней и ушла.

Когда я пришел к ней, Чарулата была очень бледной и дрожала. «М-мамма сказала, т-ты хочешь…» — это было всё, что она могла сказать, перед тем как разрыдаться. Закрыв лицо руками, она упала в кресло и наклонила голову до колен, её плечи тряслись от плача.

Я был ошеломлен. «Что с тобой?»
Она с трудом выговорила, между рыданиями. «Я не могу совершить этот грех с тобой! Я просто хотела помочь тебе – я думала, я могу изменить тебя – а теперь ты тоже пришел за этим – уходи, пожалуйста!».

Мои ноги подкосились. Я чувствовал себя беспомощным, тупым и обманутым.
«Как ты собираешься изменить меня, Чарулата? Кем ты себя считаешь? Ты мне не жена, не сестра и не мать. Ты… ну, мы оба знаем, кто ты. И кто ты такая, чтобы прогонять меня? Я заплатил твоей матери, и я пришел, чтобы взять то, что принадлежит мне».

Всё еще согнувшись, она всхлипывала и качала головой, не желая смотреть на меня.

Я положил руку ей на плечо, она вскочила с кресла и ударила меня. Не контролируя своих рыданий, она упала обратно, её глаза опухли, макияж растекся, волосы растрепались и спутались. Я попытался что-то сказать, но она прервала меня, её голос дрожал.

«Я всегда считала тебя святым человеком. Я думала, что я тебе как ученица. Я никогда не смотрела на тебя так, как на остальных. Ты не предназначен для этой мерзости!»

«Чарулата, ты с ума сошла! Ты же знаешь, я хожу к проституткам по всему городу. Как может такой человек быть святым!? Что это с тобой?»

История вайшнава Билвамангала и проститутки Чинтамани

Она села в другое кресло и вытерла слезы уголком сари. Вновь обретя хладнокровие, она рассказала о святом вайшнаве по имени Билвамангала, которого звали Лила Шука, когда он еще не отрекся от мира.

«Лила Шука ходил к девушке по имени Чинтамани. Когда он однажды пришел к ней ночью в бурю, она упрекнула его, сказав «если бы ты так же сильно стремился к Богу, как к моему жалкому телу, ты бы был освобожденной душой». Он принял ее слова за божественное откровение и отправился во Вриндаван, святую землю Кришны, и там посвятил себя служению Богу. И я молю тебя, Каннан, пожалуйста, прими мои слова так же – и уходи».

– Ты несправедлива. Любой другой мужчина может прийти сюда, заплатить и получить твоё тело. А мне ты говоришь такие вещи!
Её руки лежали на коленях. Минуту она внимательно изучала свои ладони. Затем она посмотрела на меня, большими и грустными глазами, ее рот решительно сжался.
– Это конец, Каннан. Я больше не могу ни дня жить этой греховной жизнью. И ты должен принять такое же решение. Не приходи больше сюда, меня здесь больше не будет!

Я повернулся и вышел на тихий бульвар. Я не знал, смеяться мне, плакать или броситься с моста в реку. В голове стучал безумный отзвук моей бесполезной, бесмыссленной жизни. Мир вокруг меня задрожал и превратился в призрачные и несвязные осколки стекла в раме разбитого зеркала.

Презрение матери

Слухи о моих похождениях быстро разошлись, и хотя мне было наплевать, что болтают обо мне на работе, все же для меня было ужасно осознавать, что и моя мама когда-нибудь узнает об этом. Когда я в один из выходных пришел домой, она осторожно намекнула на женитьбу.

«Я поговорила о тебе, Каннан. Прекрасная девушка…»
«А, ты говоришь о девушке из семьи Луенгар?»
Мама кивнула. «Да, а… откуда ты знаешь?»

Мой канал уже сообщил мне эту новость. Я сказал маме имя девушки и её домашний адрес. Я даже описал священные изображения, которые стоят на их семейном алтаре. Когда мы пришли в их дом (мама раньше там никогда не была), она была удивлена, увидев, что там все так, как я описал.

К большому огорчению моей бедной мамы, впечатление, которое я произвел на семью было настолько странным, что возможная свадьба умерла, даже не начавшись. Она чувствовала после этого ко мне такое отвращение, какого я раньше никогда не видел. «Ты должен совершить самоубийство» — всё, что она могла мне сказать. Для индийской женщины это самое сильное замечание, которое она могла бы сделать сыну. Ещё не достигнув зрелости, я стал нескладным шутом. Даже родная мать презирала меня.