Гаурахари обернулся, чтобы бросить взгляд на дом Джаганнат-хи Мишры: кухню, храм, спальню матери, Свою комнату, кладовую и зал для гостей. Это была Его вечная обитель. В доме мирно спали Его мать Шачи, жена Вишнуприя и слуга Ишана. Алые губы Нимая слегка шевелились: «Харе Кришна, Харе Кришна!»

Он выглянул на дорогу, идущую вдоль берега реки. Там не было ни души! Никто не остановит Его; Он сможет уйти незамеченным. «Я сделаю это для блага всего мира», — подумал Он.

Перед глазами Шачинанданы стояло лицо спящей Вишну-прии, а в сердце раздавался до боли знакомый голос Его матери: «Нимай!» Не медля ни мгновения, Он миновал ворота и ушел во тьму — туда, где Его ждал Нитай.

Царила тишина. Тихо было потому, что никто не слышал, как громко билось разрывающееся сердце Гауры, потому, что никто не мог чувствовать боли любящего сына, оставляющего Свою мать. Сколько слез пролила Яшода, когда Шри Кришна покидал Вриндаван? И снова этой же Яшоде придется горько плакать, когда она узнает, что ее Канай покинул Свой Вриндаван на берегу Ганги.

Когда крики Шачиматы полетят над рекой: «Нимай!.. Нимай!.. Нимай!..», когда Его дорогие преданные станут заламывать руки от горя, когда Шива и Гаури почернеют от отчаяния, сможет ли Он продолжить Свое ночное путешествие в Катву?6

—        Я сделаю это для блага всего мира!

Когда волны Джахнави остановят свой танец, когда деревья откажутся цвести, когда шмели перестанут пить мед, будет ли Он и тогда настаивать, чтобы Кешава Бхарати дал Ему санньясу*

—        Я сделаю это для блага всего мира!

Когда кукушки перестанут куковать, когда павлины перестанут танцевать, когда плачущие попугаи откажутся летать, будет ли Он тогда настаивать, чтобы цирюльник обрил Ему голову?

—        Я сделаю это для блага всего мира!