прониклась настроением Шри Радхи и переняла цвет Ее тела. Сейчас я открою тебе кое-что из того, что узрела в своих грезах.

Нет, сакхи! Я не расскажу тебе всего. Остальное ты поймешь сама, в свое время. Будь терпелива...

Растущая луна бросала унылые тени на пустой двор, охлажденный мягким зимним ветром, дующим с севера. Изредка сухие листья падали на соломенную крышу или мягко ложились на землю — это был единственный звук, который нарушал тишину. На несколько мгновений ее разорвали неистовые крики совы, донесшиеся издали, но вскоре счастье и умиротворение снова разлились по ночной Надии.

Двадцать четыре года прошло с тех пор, как Гаурахари начал являть Свои игры, и все это время Его лотосоподобные стопы ежедневно благословляли Землю своими прикосновениями. Как же Навадвипе не радоваться?3 Всего несколько часов назад эти

девять островов, казалось, сосредоточились вокруг дома Шрива-са Тхакура, чтобы не пропустить упоительный ночной праздник. Во внутреннем дворе дома огромное количество вайшнавов пело и танцевало под изумленными взглядами полубогов со Сварги4.

Преданные приходили в восторг от звуков своего киртана. Опьяненные нектаром святого имени, они носились по двору, забыв о людях, богах и демонах. Они смеялись, пели, катались по земле, стирая с нее все невзгоды, и в конце концов заставили танцевать Господа Вишвамбхару.

Как лев, величаво выступивший из лесной тени, Гаурахари шагнул в круг Своих преданных под звуки мриданг> караталов и рожков. Как сказано в песне Вакрешвары Пандита, танец Гауранги был исполнен такой красоты и изящества, что слезы лились из глаз каждого, кто наблюдал за Ним, и стены плавились в блаженстве.

Его высокое статное тело сверкало молнией, а богатое шелковое дхоти развевалось, как ветер; слезы текли потоками нектара, а жемчужное ожерелье взлетало на груди, как стая птиц чатака. Но прекраснее всего были Его черные волнистые волосы, похожие на тучи, перевязанные