Глава 57
Дхритараштра сказал:
Сын Панду (Юдхиштхира) наделен мощью кшатриев и с детства ведет воздержанную жизнь. И, увы, с ним собираются вступить в битву глупые мои (сыновья), хотя сам я скорблю об этом! О Дурьйодхана, о первейший из рода Бхараты, откажись от битвы, ибо война не заслуживает одобрения ни при каких обстоятельствах, о усмиритель врагов! Половины всей земли вполне достаточно для того, чтобы существовать тебе вместе со (всеми) твоими приближенными. Отдай обратно сыновьям Панду то, что им положено, о каратель врагов! Все кауравы считают, что только это может отвечать справедливости: ты должен согласиться на мир с благородными пандавами.
В самом деле, поразмысли, о сын мой, о своем собственном войске — и (ты убедишься), что от него исходит твое падение! Но ты не понимаешь этого из-за своего безрассудства. Ведь и сам я не желаю войны, не желают ее и Бахлика, ни Бхишма и ни Дрона, ни Ашваттхаман и ни Санджая; ни Сомадатта, ни Шалья и ни Крипа также не желают войны, также и Сатьяврата, Пурумитра, Джая и Бхуришравас.
Ведь на самом деле и те (воины), на которых будут полагаться кауравы, притесняемые врагами, и те не одобряют войны. Так пусть же то, о сын мой, понравится и тебе! Ты ведь не добиваешься этого по своей собственной воле, но Карна и Духшасана злонравный, а также Шакуни, сын Субалы, понуждают тебя к этому.
Дурьйодхана сказал:
И призываю к войне независимо ни от тебя и Дроны, ни от Ашваттхамана и Санджайи, ни от Викарны и Камбоджи, ни Крипы и Бахлики, ни от Сатьявраты, Пурумитры или Бхуришраваса, или же от других твоих сторонников. Только я сам, о отец мой, и Карна, совершив все необходимые обряды, приготовились к жертвоприношению битвы, избрав жертвенным тельцом Юдхиштхиру, о бык из рода Бхараты! (В том жертвенном обряде) колесница моя будет алтарем, меч — жертвенной ложкой, а палица — ковшом для возлияний; панцирь мой будет сборищем зрителей, мои кони заменят четырех жрецов, а слава будет топленым маслом!
О царь, совершив в битве ради Вайвасваты жертвоприношение с участием нас самих, мы оба победоносно возвратимся, овеянные славой, когда истребим врагов. Я и Карна, о мой отец, и брат мой Духшасана — мы трое убьем пандавов в сражении. Либо я, убив пандавов, буду править, этой землею, либо сыновья Панду, убив меня, будут владеть всею землею! Пусть я лишусь жизни, о царь земной, богатства и царства, но никогда я не смогу жить вместе с пандавами, о непреклонный! Нам не следует, о высокочтимый, отдавать пандавам даже самую толику земли, которую, можно пронзить острым концом иголки!
Дхритараштра сказал:
Дурьйодхана теперь для меня потерян (навсегда). Однако я, о сын мой, печалюсь обо всех вас, которые будут следовать за глупцом, уже готовым отправиться в обиталище Вайвасваты. Как тигры — лучшие из терзающих среди стад лесных зверей, так и пандавы, сплотившиеся в битве, уничтожат (среди вас) наилучших из лучших. Мне кажется, папротив, что войско бхаратов, подобно покинутой женщине, будет повергнуто в смятение, сокрушенное могучеруким Ююдханой.
Восполняя еще больше и без того уже полную мощь (воинства) Партхи, отпрыск Шини из рода Мадху будет твердо стоять в битве, сея (повсюду) свои стрелы, как семена (на возделанном поле). Бхимасена будет находиться среди сражающихся на головном участке войск, а все (его воины) будут за его (спиной) находить опору, как за безопасной крепостною стеной.
Когда ты увидишь поверженных Бхимой слонов с раздробленными бивнями, с рассеченными, подобно скалам, лбами, залитыми кровью, когда ты увидишь их (лежащими) на поле битвы, подобно расколотым горам, ты, перепуганный от соприкосновения с Бхимой, попомнишь мои слова. Увидев, что в войске твоем колесницы и слоны уничтожены, а само оно сожжено Бхимасеной, словно это путь, оставленный огнем, ты вспомнишь слова мои. Если вы не помиритесь с пандавами, великое бедствие постигнет вас. Убитые палицей Бхимасены, вы найдете тогда успокоение. В самом деле, когда ты увидишь войско кауравов поверженным в бою, словно подрубленный под корень могучий лес, ты вспомнишь тогда слова мои!
Вайшампаяна сказал:
Сказав так всем властителям земли, царь тот, обратившись снова к Санджае, о великий царь, спросил его еще.
Так гласит глава пятьдесят седьмая в Удйогапарве великой Махабхараты.