Глава 24

Гандхари сказала:

Смотри, вот рядом — сын Сомадатты, сраженный Ююдханой; (тело) его клюют стаи птиц. Тут же виден и сам Сомадатта, который как бы укоряет, терзаемый скорбью о сыне, (его убийцу), великого лучника Ююдхану, о Джанардана! А это — обуянная тоской мать Бхуришраваса; она обраща­ется, безупречная, к супругу своему Сомадатте, как бы утешая его:

«Это — счастье, о великий царь, что не видишь ты жестокой гибели бхаратов, побоища кауравов, ужасного конца юги! Это — счастье, что не видишь ты ныне сраженным своего сына-героя, раздававшего тысячами жер­твенные дары, совершителя многих жертвоприношений, на чьем стяге красо­валось изображение жертвенного столба! Это — счастье, что ты не слы­шишь, о великий царь, неумолчного страшного вопля снох твоих, подобного крику лебедей над океаном! Невестки твои, потерявшие детей, потерявшие своих супругов-владык, мечутся (по полю битвы), распустив (по плечам) свои чер­ные волосы, полуодетые! Это — счастье, что ты не видишь, как шакалы тер­зают мужа-тигра, которому Арджуна отсек руку прежде, чем его убили! Это — счастье, что ты здесь не видишь сраженного в битве Шалу, и Бхуришрава­са, и всех снох твоих, оставшихся вдовами! Это — счастье, что ты не видишь, как золотой зонт великого духом сына твоего, на чьем стяге красовался жер­твенный столб, лежит, поверженный, на днище его колесницы!»

А вот черноокие супруги Бхуришраваса, обступив со всех сторон, оплакивают мужа своего, которого убил Сатьяки. Терзаемые тоской о супруге, они неумолчно о нем стенают и падают в отчаянии навзничь на землю, о Кешава! Как только мог Бибхатсу совершить столь отвратительное дело: отсечь руку опьяненному боем герою, великому жертвователю! Но еще злейшее деяние сотворил Сатьяки: он убил человека, совершенного духом, в то время, когда тот держал полный пост, с тем чтобы уйти из жизни! «Ты мертв, о благочести­вый! Двое — одного бесчестно тебя убили!» — так причитают жены Столпознаменного, о Мадхава! Супруги Юпадхваджи, те, чей стан не шире руки, кладя руку мужа себе на колени, жалобно его оплакивают:

«Вот рука, которая срывала поясок, сжимала пышную грудь, гладила пупок и бедра, развязывала узлы одежды. В миг, когда сражающийся (ге­рой) средь битвы был отвлечен другим, Партха, вершитель незапятнанных деяний, отсек ее на глазах у Васудевы! Об этом «великом деянии» Арджуны что будешь рассказывать ты на сходках и беседах, о Джанардана, и что (рас­скажет) сам Увенчанный диадемой?» — Такую укоризну высказав, замол­кает красавица, но тут же другие жены подхватывают ее плач, как если бы она доводилась им невесткой!

Царь Гандхары, могучий, истинно-доблестный Шакуни — сражен Сахадевой, дядя — племянником, сыном сестры! Тот, кого прежде обмахивали двумя опахалами на золотых рукоятях, теперь повержен, и обвеивают его кры­льями (хищные) птицы! Он мог принимать сотни и тысячи различных форм; но (теперь) волшебство этого кудесника сожжено ратным пылом сыновей Панду! Тот, кто (прежде), в Собрании, будучи мастером обмана, выиграл у Юдхиштхиры изобильное царство, — (ныне) сам проиграл свою жизнь! Со всех сторон обступили его (хищные) птицы, о Кришна! На погибель моим сыновьям выучился он искусству игрока. Не он ли положил начало великой распре с Пандавами, от которой гибель пришла и моим сыновьям, и ему са­мому со всей дружиной! Как мои сыновья добыли себе оружьем (посмерт­ные) миры, так и этот злочинец добыл оружием (те же) миры, о владыка. Как бы и там не сбил он сыновей моих и братьев с пути верного знания на свой неверный путь, о Губитель Мадху!

Такова в «Книге о женах» великой «Махабхараты» двадцать четвертая глава.