Глава 4

Крипа сказал: 

Благо! Твой ум направлен на противодействие, о вечный. И отвратить тебя от этого не сможет даже сам держащий ваджру! Мы оба последуем за тобой на рассвете. Ныне ночью, сняв оружие, изнурѐнные, они (спят) возле своих стягов. За тобой, обращѐнным лицом к врагу, я и Критаварман сатвиец последуем вооружѐнные, стоя на двух колесницах. С помощью нас двоих завтра ты перебьѐшь (всех) врагов в сраженье, искрошишь панчалов с их приспешниками, о лучший из колесничих! Это тебе под силу. Отдохни этой ночью! Долго ты бодрствовал, а потому отдохни этой ночью! Выспавшись, отдохнув, со стойким разумом, о почестей распределитель, сойдясь в сраженье с врагами, ты победишь несомненно! Перебьѐшь лучших колесничих, захватишь лучшее оружье, помешать твоей победе не сможет даже царь богов Васава. Охраняемого Критаварманом, продвигающегося с Крипой рядом, кто победит сына Дроны, будь то хоть раджа богов (Васава)! Так ночь отдохнув, выспавшись, поуспокоясь, ты перебьѐшь врагов на рассвете. Ведь без сомнения божественно твоѐ оружье, также моѐ и Сатватца великого лучника, многоопытного в битвах. Тогда всех сошедшихся врагов ты с нами вместе в битве одолеешь и мы получим цветущую радость! Отдыхай же беззаботно, ночь проспи счастливо, я и Критаварман последуем за тобой, о из людей наилучший! Мы оба превосходные лучники (до зубов) вооружѐнные, стоя, Поспешно последуем за колесничим на той колеснице. Ты же вступи на поле битвы, имя своѐ восклицая, тогда, принудив врагов сражаться, ты великим воителем (станешь)! Когда воссияет день, ты завершишь их гибель, превознесѐшься подобно Шакре, сгубившему великих асуров! Ведь ты способен победить в бою (всех) восставших панчалов, Как разгневанный Шакра, «убийца всех данавов», победил дайтьев. На поле брани ты будешь мной сопровождаем и Критаварманом охраняем, противостать тебе не сможет даже сам Громовник, о владыка! Конечно, сынок, ни я, ни Критаварман не уйдѐм с поля битвы, не победив в сраженье пандавов! Перебив в сраженье свирепых панчалов с пандавами вместе, мы все возвратимся, а если нас убьют — пойдѐм на небо! На рассвете всякими способами мы будем помогать тебе в битве! Долгорукий, я сказал тебе правду, о безупречный! Такое благо слово было сказано сыну Дроны его дядей, тогда брату матери он ответил, о раджа, с глазами горящими гневом: «На рассвете!» — какой же сон у человека, мучимого вожделеньем, мыслями о богатстве и прочем? Я уже вижу себя человеком, обладающим всем этим и довольным. Знай, мысль даже о четвѐртой части тех благ мой сон нарушает! Но что всего хуже в этом мире — вспоминать об отце неотмщѐнном! Горит моѐ сердце днѐм и не успокаивается ночью, как же эти злодеи у меня на глазах моего отца убили? Всѐ моѐ тело трепещет... Как человек, подобный мне, может хотя бы минутку жить в это мире, о раджа!? «Дрона убит!» — эти слова я слышал от панчалийцев. Пока не убью Дхриштадьюмну, я жить не желаю! Это убийство моего отца — угроза для панчалийцев и тех, кто с ними! Вопли раджи с разбитыми членами я также слышал... Да и чьѐ жестокое сердце не воспламенится, На чьи немилосердные глаза слеза не навернѐтся, когда вопли прекрасного раздаются?! Когда я услышал, что у раджи разбиты члены и мне возвестили о пораженье Дружественной, избранной мной стороны, — охота жить у меня пропала! Скорбь моя возрастает с их скорбью — так бег реки озеро вздымает в половодье! Сейчас я на одном сосредоточен — где же (тут) сон? Как тут (быть) счастью? Васудэву и Арджуну, кругом охраняемых, я не (трону), Думаю, самому Махендре не справиться с ними! Я же не способен мой вспыхнувший гнев осилить и не вижу никого в этом мире, кто мой гнев угасил бы! Лишь тогда твѐрдо решил мой разум — «(месть) — это праведно» — так я подумал, когда вестники мне сообщили, что дружина моя погибла.