Глава 13

Вайшампаяна сказал:

Так молвив, лучший витязь, радость всех ядавов, взошѐл на великолепную колесницу, оснащѐнную всевозможным оружьем, запряжѐнную превосходными камбоджскими рысаками в золотых подвесках. Кузов еѐ был цвета восходящего солнца. Справа запряжѐн был Сайнья, слева — Сугрива, Паршни — между двумя: Мегхапушпой и Балахакой; Вишвакарманом были сделаны дивные, драгоценные украшенья. Был виден стяг на древке, водружѐнный на колеснице. Вайнатея был на нѐм, сияя, как диск лучезарный. На стяге того провозвестника правды «пожиратель змей» виднелся. Тогда взошѐл на колесницу стяг всех лучников Хришикеша, также Арджуна, праведный делами и раджа кауравов Юдхиштхира. Бесстрашные махатмы оба стали по бокам Дашархи, того обладателя лука Шарнга; два лучника, подобные Ашвинам (по бокам) Васавы. Когда те оба взошли на колесницу Дашархи, чтимого всем миром, Он погнал великолепных коней быстроходных. Те кони рванули с места и помчались, подхватив превосходнейшую колесницу с находящимися на ней двумя Пандавами и наилучшим из ядавов. Коней, быстроходных, везущих лучника, обладателя лука Шарнга, Летящих, как птицы, далѐко-далѐко разносился топот. Те тигры-люди быстро достигли (цели), о тигр Бхарата, мигом догнали великого лучника Бхимасену, но восставшего на врага, пылающего гневом Каунтею великоколесничие не могли остановить и (помчались) его сопровождая. Он же тех прекрасных, крепких лучников завидев, на рысаках весьма быстрых устремился на берег Бхагиратхи. Там, где слышался (голос) сына Дроны, убийцы сыновей махатмы, у самого края воды он увидел преславного махатму Кришну-Островитянина, Вьясу, сидящего с другими ришами вместе, а также того злодея, прикрытого лохмотьями рогожи из травы «куши», смазанного топлѐным маслом. Увидев сына Дроны, сидящего около них, из страха перед раджей, Каунтея рванулся к нему, схватив лук и стрелы. «Стой! Стой!» — так крикнул долгорукий Бхимасена. Увидав схватившего лук и заложившего стрелу Бхиму и обоих братьев, стоящих позади него на колеснице Джанарданы, Затрепетал в душе сын Дроны — «Это конец!» — подумал. Но воспрянул духом, о дивном превосходном оружье вспомнив. Тогда сын Дроны схватил левой рукой стебель (травинки); попав в такую беду, он о божественном оружье подумал. Не вынося вида дивного, превосходного оружья и тех витязей представших, (воскликнул): «На погибель Пандавов!» — так изошло ужасное слово заклятья. Это воскликнув, о тигр-раджа, распалѐнный сын Дроны, как бы для смущенья всех миров, выпустил оружье («Брахмаширас»). Тогда из стебля той былинки вырвался огонь (Павака), способный поглотить три мира, подобно Яме, в последний час (Калиюги).