Глава 164

Санджая сказал:

1-7 Меж тем как происходило то страшное побоище людей, коней и слонов, Духшасана сражался с Дхриштадьюмной. Стоя на золотой колеснице и жестоко мучимый стрелами Духшасаны, (царевич Панчалы) в гневе окатил своими стрелами коней твоего сына. И покрытая стрелами сына Паршаты, о великий царь, колесница его вместе со знаменем и возницей через мгновение стала невидимой. Духшасана же, сильно мучимый густою сетью стрел, о царь царей, оказался не в силах стоять перед благородным царевичем Панчалы. И принудив своими стрелами Духшасану повернуть назад, сын Паршаты, сея тысячи стрел, устремился против самого Дроны в том сражении. Между тем сын Хридики, Критаварман появился там вместе с тремя своими единоутробными братьями, и все они стали сдерживать Дхриштадьюмну. Но тут за ним последовали оба близнеца (Накула и Сахадева), те быки среди людей, чтобы охранять его, устремлявшегося против Дроны подобно пылающему огню.

8-14 И тогда все те семеро могучих воинов на колесницах, наделенные мощью и неистовые в гневе, стали наносить удары друг другу, отдавая предпочтение смерти. С чистой душою и безупречного поведения, о царь, имеющие в виду достижение неба, они сражались согласно справедливым приемам, желая победить друг друга. Благородного происхождения и безупречные в своих действиях, наделенные большой мудростью, те повелители людей сражались в битве справедливым способом, предусматривая для себя высочайший путь. (85) И не было там ничего несправедливого в битве и не применялось оружие, которое считалось бы недозволенным. Ни стрелы с зубчатым острием, ни в виде стрекал, (86) ни смазанные ядом, (87) ни стрелы со свободно прикрепленным наконечником, (вонзаемые в паховые места), (88) не применялись там. Ни стрел с колючкообразными остриями, ни стрел, сделанных из черного железа, ни сделанных из костей быков и слонов, ни стрел с двумя остриями, (89) ни с заржавленным острием, ни стрел, летящих извилисто, также не было там в употреблении. Все те (герои) применяли лишь простое и незапятнанное оружие и жаждали достичь себе славы и потусторонних миров, сражаясь справедливо. И та битва, которая происходила между твоими четырьмя воинами и тремя со стороны пандавов, была свирепой и яростной, но лишенная всяческих порочных сторон.

15-21 Тогда Дхриштадьюмна, быстрый в применении оружия, о царь, оставив тех воинов-быков, сражающихся на колесницах, сдерживаемых близнецами (Накулой и Сахадевой), направился к Дроне. А сдерживаемые этим и обоими львами среди людей, те четверо героев нападали на них, подобно тому как ветры обрушиваются на два утеса, (стоящие на их пути). Оба близнеца, те быки среди воинов на колесницах, были заняты в битве каждый с двумя воинами, сражающимися на колесницах. И тут Дхриштадьюмна ринулся на Дрону. Увидев царевича Панчалы, неодолимого в бою, устремляющегося против Дроны, и тех четырех (героев), схватившихся с близнецами, Дурьйодхана, о великий царь, ринулся в то место, сея пьющие кровь стрелы. Но тут с большой стремительностью на него обрушился Сатьяки. И оба те потомка Куру и Мадху, два тигра среди людей, подступив близко друг к другу, кротко смеясь, бесстрашно вступили в сражение. Припоминая всяческие свои поступки, (совершенные ими) в детстве, и с удовольствием размышляя о них, оба они взирали друг на друга и улыбались все снова и снова.

22-27 Затем царь Дурьйодхана, (мысленно) порицая свое поведение, обратился к своему всегда милому другу Сатьяки и молвил: "Позор гневу, о друг мой, позор жадности! Позор заблуждениям, позор негодованию! Позор обычаю кшатриев и позор силе душевной, (90) раз ты нацеливаешь (свое оружие) в меня, а я в тебя, о бык из рода Шини! Ведь ты был для меня дороже самой жизни, а я - всегда таким же для тебя! Увы, все те поступки наши в детстве, которые я вспоминаю, все они теперь утратили свое значение для нас обоих на поле брани! Из-за чего же другого, как не вследствие гнева и жадности, мы должны здесь сегодня сражаться, о отпрыск рода Сатвата!" И ему, так говорившему, о царь, Сатьяки, знаток высочайшего оружия, извлекши острые стрелы, с улыбкой промолвил в ответ: "Это не собрание, (91) о царский сын, и не обиталище нашего наставника, где мы некогда играли, собравшись вместе!"

Дурьйодхана сказал:

28-29 Куда девались те игры нашего детства, о бык из рода Шини? И увы, откуда взялась теперь эта битва, (захватившая нас)? Ведь, в самом деле, влияние Времени неотвратимо! (Хотя мы были побуждены) жаждой богатства, какой же, однако, имеется для нас смысл в пользовании богатством, когда, собравшись вместе, все мы теперь сражаемся из-за жадности к богатству!

Санджая сказал:

30-35 И тогда царю, говорившему так, отпрыск рода Мадху промолвил: "Таков всегда обычай кшатриев, что они убивают здесь даже своих наставников! Если я мил тебе, о царь, то убей меня, не медли! Благодаря тебе я отправился бы тогда в праведные миры, о бык из рода Бхараты! Какая есть у тебя сила и мощь, всю ее покажи быстро на мне! Я не хочу видеть это великое бедствие друзей!" Сказав так с полной ясностью и возразив так, Сатьяки бесстрашно и с полным пренебрежением (к самой жизни) стремительно двинулся (против Дурьйодханы), о владыка народов! Видя, что он подступает к нему, отпрыск твой перехватил его. И действительно, о царь, сын твой осыпал героя из рода Шини (тучами) своих стрел. И тогда разыгралась страшная битва между теми львами из рода Куру и Мадху, разгневанных друг на друга, словно это была схватка между слоном и львом.

36-42 Затем Дурьйодхана пронзил отпрыска из рода Сатвата, неодолимого в бою, десятью острыми стрелами, выпущенными (из лука), натянутого до предельной возможности. (92) В ответ Сатьяки пронзил его также десятью стрелами в пылу битвы и снова - пятьюдесятью, затем тридцатью и еще раз - десятью. И в то время как тот нацеливал стрелы, Сатьяки быстро рассек их, а также лук его вместе с возложенной на него стрелой и затем окатил его самого ливнями своих стрел. Глубоко пронзенный Дашархой (93) и испытывающий мучительную боль от стрел его, Дурьйодхана, о великий царь, перебежал к другой колеснице. Успокоившись немного, сын твой снова двинулся против Сатьяки, выпуская непрестанно тучи стрел в колесницу Ююдханы, о царь! И от этого произошло сплошное смешение (встречных стрел в воздухе). И от тех стрел, так метаемых (с обеих сторон) и часто падающих повсюду, громкий шум, будто от яростного огня, (свирепствующего) в громадном высохшем лесу, поднялся там.

43-47 Заметив тогда, что герой из рода Мадху, превосходнейший воин на колеснице, более могуч, (чем Дурьйодхана), Карна быстро ринулся туда, желая вызволить твоего сына. Однако (той попытки) его не мог вынести Бхимасена могучий. И он поспешно двинулся на Карну, выпуская многочисленные стрелы. Уничтожив в ответ, будто смеясь, те острые стрелы его, Карна рассек его лук и стрелы и убил его возницу своими стрелами. Но тут Бхимасена, сын Панду, преисполненный гнева, схватив булаву, сокрушил знамя и лук, а также возницу своего противника в том сражении. Неспособный же переносить (подвиги) Бхимасены, Карна продолжал сражаться с ним, применяя во множестве различного рода стрелы и всевозможные виды другого оружия в пылу сражения.

48-52 Когда же битва стала всеобщей и в ней все смешалось, царь (Юдхиштхира), сын Дхармы, обращаясь к мужам-тиграм среди панчалов и к мужам-быкам среди матсьев, сказал: "Те, кто - наша жизнь, те, кто - наши головы, те среди нас, кто - воины, наделенные могучею силой, - те быки среди мужей, - все заняты (в битве) с сыновьями Дхритараштры! Почему же все вы стоите, точно сбитые с толку и лишившиеся чувств? Ступайте туда, где сражаются те мои воины на колесницах! Отбросив тревогу сердца, имея в виду обязанности кшатриев, (сражайтесь ради них), побеждая или погибая, и вы придете к желанной цели! Если вы победите, вы должны будете совершить жертвоприношение различными жертвами с богатыми дарами (брахманам)! Если же, напротив, вы будете убиты, то, сравнявшись с богами, вы обретете тогда блаженные миры!"

58-57 Так понуждаемые царем, те храбрые и могучие воины на колесницах, готовые сражаться, разделив войско на четыре части, поспешно двинулись против Дроны. Панчалы тогда, с одной стороны, ударили в Дрону многочисленными стрелами, в то время как другие, возглавляемые Бхимасеной, стали теснить его с другой стороны. Среди сыновей Панду было трое прямодушных могучих воинов, сражающихся на колесницах. Это - двое близнецов (Накула и Сахадева) и Бхимасена. Они громко крикнули Дхананджае: "Быстро нагрянь, о Арджуна, и оттесни кауравов от Дроны! Если (наставник) будет лишен защитников своих, панчалы смогут тогда (легко) убить его!" И тут же Партха быстро ринулся против кауравов, в то время как Дрона обрушился на самих панчалов, предводительствуемых Дхриштадьюмной.

58-65 Затем Дрона учинил великое побоище среди панчалов, как некогда Шакра, разгневанный в пылу сражения, причинил гибель среди данавов. Хотя и убиваемые оружием Дроны, о великий царь, могучие воины противной стороны, сражающиеся на колесницах, наделенные силой и мощью, все же не испугались Дроны в той битве. И в самом деле, убиваемые юг, о великий царь, панчалы и сринджайи бросались в битву против самого Дроны, приводя в замешательство могучего воина на колеснице. И меж тем как те панчалы терпели поражение со всех сторон и были уничтожаемы стрелами и дротиками (того героя), громкие, ужасные крики и вопли раздавались там. При (виде зрелища), как были уничтожаемы панчалы в том сражении благородным Дроной и как пускалось в ход его оружие, пандавов обуял страх. Видя непомерную гибель множества коней и людей в той битве, пандавы, о великий царь, не надеялись уже на победу. (И они начали говорить друг другу): "Пожалуй, Дрона, знаток высочайшего оружия, уничтожит нас всех, подобно тому как разбушевавшийся огонь сжигает сухую траву на исходе холодной поры! (94) Никто не способен даже взглянуть на него в сражении! Сведущий в нравственном законе, Арджуна и то никогда не сражается с ним!"

66-73 При виде сыновей Кунти, мучимых стрелами Дроны и охваченных страхом, Кешава, одаренный глубоким умом и преданный их благополучию, сказал, обратившись к Арджуне: "Сей предводитель предводителей отрядов колесниц никогда не может быть побежден силою в сражении, даже самим сокрушителем Вритры (95) - в пылу битвы! Отбросив справедливость, о Пандава, следует теперь придумать такой хитроумный замысел для одержания победы, чтобы (Дрона), обладатель золотой колесницы, не убил нас всех в сражении! После того как будет убит (его сын) Ашваттхаман, он уже не будет сражаться - таково мое мнение. Пусть какой-нибудь человек поэтому скажет ему, что Ашваттхаман убит в сражении!" Эту (затею), однако, о царь, не одобрил сын Кунти, Дхананджая. Другие же одобрили ее. Но Юдхиштхира принял ее с большим трудом. Тогда могучерукий Бхима убил палицею в своем войске, о царь, огромного слона, тоже по кличке Ашваттхаман. И приблизившись к Дроне в сражении, Бхимасена с некоторой стыдливостью стал громко восклицать: "Убит Ашваттхаман!" Ведь был убит слон, называемый по кличке Ашваттхаман. Держа это (подлинное событие) в мыслях, Бхима сказал о том ложно тогда.

74-80 Когда услышал Дрона всецело этим проникнутые, неприятные слова Бхимасены и (поразмыслил о них) умом, члены его словно растворились в изнеможении, как песок - в воде. Зная, однако, хорошо доблесть своего сына, он стал сомневаться и счел то (известие) ложным. Услышав поэтому, что сын его убит, он не поколебался в своей мужественности. И в самом деле, обретя вскоре сознание, Дрона в одну минуту успокоился, думая о своем сыне, что он неодолим врагами. Ринувшись против сына Паршаты и желая убить того (героя, предназначенного быть его) смертью, он осыпал его тысячью острых стрел с оперением цапли. Тогда двадцать тысяч панчалов, быков среди мужей, осыпали его тоже, так рыскавшего в сражении, со всех сторон своими стрелами. Но тут Дрона, усмиритель врагов, неистовый в гневе, вызвал к действию ради уничтожения тех храбрых панчалов оружие Брахмы. И в то время Дрона выглядел блистательно, убивая всех сомаков и снося головы панчалов в той страшной битве, а также отсекая им руки, подобные остроконечным дубинкам и покрытые золотыми украшениями.

81-88 Убиваемые в сражении сыном Бхарадваджи, те родовитые кшатрии (96) (падали) на землю и лежали, распростершись подобно деревьям, вырванным ветром. И от падающих слонов и множества коней, о потомок Бхараты, земля, превращенная в месиво из мяса и крови, стала непроходимой. Убив двадцать тысяч воинов панчалов, сражавшихся на неисчислимых колесницах, Дрона стоял (величаво) в той битве, подобно бездымному сверкающему огню. И вот, снова преисполненный гнева, доблестный сын Бхарадваджи снес стрелою с серповидным острием голову Васуданы с туловища. И снова убив пять сотен матсьев и шесть тысяч сринджаев, а также десять тысяч слонов, он еще убил десять тысяч коней. Видя Дрону, стоящего (неколебимо в битве) ради истребления кшатриев, мудрецы Вишвамитра, Джамадагни, Бхарадваджа и Гаутама, (97) Васиштха, Кашьяпа и Атри; сикаты, пришни, гарги, балакхильи и маричипы,98 потомки Бхригу и Ангираса" и другие великие мудрецы тончайшей формы быстро явились туда во главе с Уносителем жертв, (100) желая увести Дрону в мир Брахмы.

89-96 И все они, обратившись к Дроне, блистающему в сражении, сказали: (101) "Ты сражаешься несправедливо, - и час твоей смерти пришел. Оставив оружие в сражении, о Дрона, сойдись вместе с нами, стоящими здесь! Впредь благоволи ты не совершать снова таких чрезвычайно жестоких подвигов! Ты хорошо сведущ в ведах и ведангах и ты предан долгу справедливости. Особенно же, ты являешься брахманом! И такие (деяния) вовсе не подобают тебе! Брось оружие, о герой, в метании стрел не знающий промаха! (102) Держись теперь вечного пути! Время, чтобы жить тебе в мире людском, теперь полностью истекло!" Услышав эти слова их, а также сказанные Бхимасеной, и видя перед собою Дхриштадьюмну, он пал духом в сражении. Сжигаемый (печалью) и сильно расстроенный, он вопросил сына Кунти Юдхиштхиру о сыне своем (Ашваттхамане), убит он или нет. Ибо у Дроны была твердая вера, что Партха никогда не скажет неправды даже ради владычества над тремя мирами. Поэтому он спросил именно его, а не кого-нибудь другого. Ибо у него была (всегда) надежда на правду в отношении Пандавы с самого его детства.

97-104 Тем временем Говинда, узнав, что Дрона, повелитель воинов, намеревается смести всех пандавов с лица земли, впал в сильное расстройство. И обратившись к царю справедливости, он сказал: "Если Дрона будет сражаться, отдаваясь своей ярости, даже полдня, говорю тебе правду, войско твое придет к полной гибели. Спаси ты нас в таком случае от Дроны. (При таких обстоятельствах) ложь должна быть выше правды! Говорящий неправду ради спасения жизни не получает соприкосновения с грехом, вызванным неправдой!" И в то время как оба они беседовали так друг с другом, Бхимасена, (обратившись к царю), промолвил: "Лишь только я услышал, о великий царь, о том средстве, при помощи которого благородный (Дрона) может быть убит, мною, проявившим свою доблесть в битве, (немедленно) был убит (могучий) слон, известный по кличке Ашваттхаман, подобный слону самого Шакры, принадлежавший Индраварману, правителю Малавы, (103) находившемуся в твоем войске. И я тогда' сказал Дроне: "Убит Ашваттхаман, о брахман! Отвратись же от битвы!" Но, конечно, тот бык среди мужей не поверил в (правдивость) моих слов. Поскольку же ты жаждешь победы, (104) отдай предпочтение советам Говинды. Сообщи Дроне, о царь, что сын дочери Шарадвана (105) действительно убит! После таких слов, сказанных тобою, тот бык среди дваждырожденных никогда уже не будет сражаться! Ибо ты, о повелитель людей, славишься правдивым в этом мире людском".

105-110 Услышав те слова Бхимы, побуждаемый советами Кришны, а также вследствие неизбежности судьбы, о великий царь, Юдхиштхира решил сказать (то, о чем его просили). Испытывая боязнь говорить неправду, но всецело стремящийся к победе, о царь, он сказал, что (Ашваттхаман) убит, произнеся невнятно "слон". Перед этим колесница его находилась на высоте четырех пальцев от поверхности земли. Но после того как он сказал так (неправду, колесница и) кони его коснулись земли. Услышав от Юдхиштхиры такое слово, Дрона, могучий воин на колеснице, терзаемый горем из-за (мнимой) смерти своего сына, потерял уже надежду на жизнь. И думая о словах мудрецов, (106) он считал себя как бы обидчиком благородных пандавов. Услышав же теперь о том, что сын его убит, он совсем упал духом. И сильно встревоженный при виде Дхриштадьюмны, о царь, он уже не мог сражаться, как прежде, о усмиритель врагов!

111-116 Увидев Дрону, охваченного сильной тревогой и с чувствами, совсем подавленными от скорби, Дхриштадьюмна, сын царя Панчалы, ринулся на него. Тот (герой) был обретен ради сокрушения Дроны владыкой людей Друпадой из пылающего Уносителя жертв при свершении великого жертвоприношения. Желая убить Дрону, теперь он взял победоносный, грозный лук, чей звон напоминал рокот облаков, с тетивою сильно тугой, неизнашиваемый и дивный, и стрелы, напоминающие сильно ядовитых змей. И он возложил на тот лук стрелу, подобную ядовитой змее, напоминающую огонь с сильным пламенем. Вид той стрелы, когда (она) находилась внутри круга, образованного (натянутой) тетивой лука, был как у сверкающего солнца на исходе жаркой поры, обрамленного сияющим кругом. Глядя на тот ярко сверкающий лук, с усилием согнутый сыном Паршаты, воины сочли, что наступил час гибели (мира).

117-124 Видя ту стрелу, возложенную им, доблестный сын Бхарадваджи подумал, что последний час (жизни) его тела уже наступил. Тогда наставник приложил большое старание для отвращения той стрелы. Однако все виды оружия благородного героя не появлялись (по его вызову). (107) Прошло уже целых четыре дня и одна ночь, как он непрерывно метал (свое оружие). Однако по истечении третьей части того (пятого) дня стрелы его стали истощаться. Дойдя до состояния, когда стрелы его истощились, мучимый скорбью о сыне, а также из-за несклонности различного дивного оружия появляться (по его вызову), он хотел уже оставить свое оружие, побужденный к тому же словами брахманов. (108) Однако движимый внутренней мощью, он все же сражался сверх человеческих сил. Взяв затем другой дивный лук, данный ему Ангирасом, и стрелы, напоминавшие проклятие Брахмы, (108) он продолжал сражаться с Дхриштадьюмной. Тут он покрыл царевича Панчалы густым ливнем стрел и, пылая гневом, в неистовстве сильно изранил своего противника. А ту стрелу его своими острыми стрелами Дрона рассек на сто частей, а также знамя его и лук и затем поверг его возницу.

125-131 Тогда Дхриштадьюмна, улыбаясь, взял другой лук и пронзил Дрону острой стрелою посредине груди. Глубоко пронзенный и сбитый с толку в сражении, тот могучий лучник (Дрона) рассек стрелою с острым серповидным наконечником огромный лук его. И какую бы стрелу он ни брал или луки, о владыка народов, все рассекал он, неодолимый, а также палицу и меч его. И преисполненный гнева, тот усмиритель врагов пронзил тогда гневного видом Дхриштадьюмну девятью острыми стрелами, способными причинить конец жизни (любому врагу). Затем тот могучий воин на колеснице с неизмеримой душою, вызвав к действию оружие Брахмы, заставил коней колесницы Дхриштадьюмны смешаться с конями своей колесницы. И наделенные быстротою ветра, те скакуны, гнедые и масти голубиной, смешавшись вместе, выглядели чрезвычайно красиво, о бык из рода Бхараты! Как рокочущие облака, пронизанные молнией, (сияют) в период дождей, так сияли блистательно, о великий царь, те (кони), смешавшиеся вместе на поле битвы.

132-138 Тогда неизмеримый душою, дваждырожденный тот сокрушил крепления дышла, крепления колес и (другие) крепления колесницы Дхриштадьюмны. С луком рассеченным, лишенный колесницы и коней и с возницей убитым, герой тот, оказавшись в великом бедствии, схватил булаву. Но разгневавшись, Дрона, могучий воин на колеснице, наделенный истинной отвагой, сокрушил ту палицу его острыми стрелами с коротким наконечником, (110) как раз когда она должна была быть пущена (в него). Увидев же ее, сокрушенную Дроной при помощи своих стрел, тот тигр среди людей (Дхриштадьюмна) взял лишенный пятен меч и сверкающий (щит), украшенный сотнею лун. Без сомнения, когда так сложились обстоятельства, царевич Панчалы ясно умозаключил, что (наступило) подходящее время для убиения первейшего из наставников - того благородного (воина). То укрываясь на сидении своей колесницы, то (сидя) на дышле своей же колесницы, передвигался он (с места на место), подняв свой меч и кружа сверкающим сотнею лун щитом. Желая совершить трудновыполнимый подвиг, Дхриштадьюмна, могучий воин на колеснице, надеялся пронзить грудь сыну Бхарадваджи в том сражении.

139-146 Иногда стоял он посреди ярма, иногда на местах креплений ярма, а иногда под задними частями гнедых коней (Дроны). И те (действия) его горячо одобрили воины. И в самом деле, когда он стоял посреди креплений ярма или сидел верхом на гнедых конях, Дрона не находил удобного случая (ударить в него). И все это казалось весьма удивительным! Его стремительный натиск, когда он домогался Дроны, казался точно таким, как у ястреба, когда он быстро парит (в воздухе), алчущий мяса. Тогда разгневанный Дрона, проявляя высокую доблесть, убил особым дротиком (111) (каким пользуются воины на колесницах) одного за другим всех его коней голубиной масти. И сраженные, те кони Дхриштадьюмны грянулись на землю. И тогда гнедые кони вызволились из связывавшего их положения с колесницей (Дхриштадьюмны), о владыка народов! Увидев своих коней убитыми первейшим из дваждырожденных, тот потомок Пришаты, (112) сын Яджнясены, тот могучий воин на колеснице, превосходнейший из ратников, не мог перенести этого. Хотя и лишенный колесницы, он, лучший из владеющих мечом, вооружившись мечом, ринулся на Дрону, о царь, как сын Винаты (Гаруда) бросается на змею. Вид его, о царь, когда он жаждал убить сына Бхарадваджи, казался подобен высочайшему облику Вишну во время убиения Хираньякащипу. (114)

147-153 Сын Паршаты совершал различные приемы. Держа меч и щит, он показывал двадцать один способ (обращения с оружием). (115) Он описывал круги, вертел мечом, подняв его вверх, и делал выпады в сторону (для отражения оружия врага), подпрыгивал высоко, устремлялся вперед и, (обманув врага), бросался в сторону, обходил (противника слева и справа) и отходил назад, сшибался (с противником) и теснил его жестоко. (116) И тогда дваждырожденный тот тысячью стрел разрубил в той тесной битве меч Дхриштадьюмны и щит его, украшенный сотнею лун. Ведь те стрелы Дроны, когда он разил с близкого расстояния, были длиною в пядь. (117) Они применялись при ближнем бое. И таких стрел нет у других. Лишь у сына Шарадвана (Крипы) и Партхи, у сына Дроны (Ашваттхамана) и сына Викартаны (Карны), у Прадьюмны и Ююдханы имеются такие стрелы. Они были также и у Абхиманью. Затем наставник, желая убить своего ученика, одинаково близкого ему, как собственный сын, возложил на тетиву стрелу, весьма крепкую и сильно заостренную. Но ту стрелу рассек десятью острыми стрелами бык из рода Шини (Сатьяки) на глазах у твоего сына и благородного Карны и таким образом спас Дхриштадьюмну, почти уже сраженного первейшим из наставников.

154-159 Меж тем как Сатьяки, наделенный истинной отвагой, рыскал так по следам колесниц (кауравов) и в пределах (досягаемости стрел) Дроны и Карны, а также Крипы, о потомок Бхараты, его увидели благородные Вишваксена и Дхананджая. Восклицая "Превосходно, превосходно!", оба они почтили героя из рода Вришни, неувядаемого (славой), сокрушавшего так дивное оружие всех (тех воинов). И вслед за этим Вишваксена и Дхананджая ринулись на войско (кауравов). Дхананджая тогда, обратившись к Кришне, сказал: "Посмотри, о Кешава, как тот продолжатель рода Мадху, Сатьяки, воистину отважный, играя перед наставником и первейшими из лучших (воинов), снова радует меня и обоих сыновей Мадри, Бхиму и царя Юдхиштхиру! (Гляди), как благодаря искусству, приобретенному обучением, и не будучи кичливым, Сатьяки, увеличивающий славу вришниев, рыщет в сражении, играя в то же время с могучими воинами на колесницах! Все эти воины и сиддхи (в небе) при виде его, непобедимого в битве, исполнены изумления и радостно приветствуют кликами "Превосходно, превосходно!". В самом деле, все воины обеих сторон почтили героя из рода Сатвата благодаря его подвигам".