кораблей и всего
прочего. Практика показывает: на выпуск танков мы весьма быстро
переключаемся, а вот назад - никак. Конверсия - дело долгое,
мучительное, разорительное. Она растягивается на годы и влечет
за собой все новые и новые расходы.
4
200-300 танков, по стандартам любой армии, - это танковая
дивизия. Напоминаю еще и еще раз: в 70-х годах, в разгар
"холодной войны", американская армия - армия самой мощной
страны мира - имела в своем составе 16 дивизий, в том числе 4
танковые.
Гитлер ринулся завоевывать мировое господство, имея в
сентябре 1939 года 6 танковых дивизий.
В 1927 году ни Германия, ни США, ни Франция, ни Япония
танковых дивизий не имели. Если послушать Тухачевского и
произвести 50-100 тысяч танков, то следовало развернуть в
Советском Союзе за один год от 166 до 500 одних только танковых
дивизий.
Экипаж танка того времени - 3 человека. 50- 100 тысяч танков
означает, что в танковых войсках надо иметь 150-300 тысяч
солдат. Так? Нет, не так.
Танкисты в танковой дивизии - незначительное меньшинство. И
вот почему. Прежде всего танки постоянно и своевременно надо
обеспечивать жидким топливом и смазочными маслами. Потому за
каждой колонной танков надо иметь колонну машин с цистернами. А
еще танкам нужны снаряды и патроны. Потому нужна еще колонна
машин с боеприпасами. Кроме того, танки надо ремонтировать.
Причем ремонтировать не в стационарных мастерских, а там, где
танки действуют. Для этого надо иметь подвижные танкоремонтные
мастерские и даже подвижные танкоремонтные заводы. Это снова
люди и машины. Много людей, много машин.
Но для того чтобы танк отремонтировать, его надо из оврага,
из болота или с поля боя под огнем противника вытащить и до
подвижной танкоремонтной мастерской дотащить. Для этого нужны
специальные ремонтно-эвакуационные подразделения.
Но для того чтобы танк ремонтировать в полевых условиях,
надо в район сражения постоянно подвозить необходимые запасные
части. Один танковый двигатель на поле боя доставить -
прикинем, сколько мороки. А раненых, обгоревших танкистов надо
из танков извлекать и доставлять в эвакуационные госпитали. Так
что позади нашей танковой колонны вытягивается длинный хвост,
без которого танковые подразделения действовать не могут. Зубы
дракона - штука важная, но и без хвоста он жить не может. А еще
ему нужна голова. Штаб. Да не одна голова. Дракон у нас
многоголовый. Каждому батальону - штаб. Маленький, но все же. И
каждому полку - штаб, и каждой дивизии, и каждому корпусу. И
все это машины, машины и машины. И все это надо охранять. И всю
эту братию надо кормить. А продовольствие - подвозить. Это
опять же машины. Но дракону нужны глаза и уши, разведка нужна.
Хорошо, когда из штаба армии и из штаба фронта сообщат сведения
о противнике, но этого недостаточно. Представьте: вам завязали
глаза и кто-то рядом стоящий советует, как надо драться, -
левой двинь, теперь правой, чуть выше... Так дело не пойдет.
Потому каждому подразделению, части, соединению, объединению
требуется своя собственная разведка, свои собственные глаза и
уши. А это - снова люди и машины.
Путь танкам прокладывают саперы, они наводят мосты и
переправы, ищут и обезвреживают мины и другие заграждения, они
возводят укрытия и маскируют позиции, в случае необходимости
ставят минные поля, обеспечивают миллионные армии водой и
делают еще много нужной работы.
Потому в танковых соединениях надо иметь много саперов и
специальной саперной техники.
Танки надо охранять и защищать в ближнем бою, успех танков
надо закреплять. Этим занимается мотопехота. Каждой танковой
дивизии нужен свой собственный мотострелковый полк, а каждому
корпусу еще дополнительно - своя мотострелковая дивизия.
Действия танков надо поддержать огнем. На это у нас
артиллеристы и минометчики. Действия танков,