Исцеление человека (Ю.А.Андреев) - Страница 62

царству, но обернулось

вековечной бедой для человека. В предыдущей главе мне уже довелось уделить

немало места тому бедствию для нас, коим является количество свободного

активного кислорода во вдыхаемом воздухе. А ведь это означает огромное

количество тончайшего шлака, накапливающегося во всем организме на клеточном

уровне!.. Да, конечно, антиоксиданты созданы тою же доброй природой, но

возможности их слабы, и сами они немощны перед напастью этого грозного

загрязнителя.

Во-вторых, могла ли полагать природа, что человек (который считает себя

венцом творения) будет столь глупо беспощаден по отношению к самому себе?

Что он будет, например, наталкивать в свои легкие вонючий табачный дым,

содержащий десятки ядовитых смол?

Ясно, что этого не предполагалось, потому что легкие -важнейший орган -

столь закрыты от внешних повреждений за броней из ребер, что даже не

иннервированы: какой смысл был вводить сюда сигнализацию, если вторжение в

них неизбежно приводило к смерти? Так вот, сумели-таки вторгнуться и

превратить эти нежные розово-голубые мешки в черно-коричневую слизь!.. Ясно,

что не предполагалось вторжения и в печень, которая, кстати, тоже не

иннервирована: так нет, достали и ее разного рода сивушными маслами,

спиртами и другими убийственными для нее алкогольными напитками, и оказалась

природа перед лицом удручающих циррозов печени беспомощной.

А бесконечные артриты, отложения солей и остеохондрозы - следствие

изобильного мясоедения? На мудрость природы, сотворившей нас преимущественно

потребителями растительной пищи, человек ответил в своем привычном стиле

бездумия и безумия, и вот - результаты.

А цельное молоко? (Кстати, где оно - цельное? Пользуемся субстанцией,

смешанной из хлорированной воды, сухого порошка и консервантов). Какое из

млекопитающих, выйдя из малышового возраста, питается молоком? Никакое.

Следовательно, экономичная природа и убрала расщепляющие ферменты, когда они

стали не нужны.

Да, адаптивная сила организма велика, и взрослый человек способен

"пищеварить" даже цельное молоко, но какой ценой? По достоверным данным

американских диетологов, постоянно питие молока уже к 25 годам создает в

человеке благодарную среду для развития рака. Когда я чистил печень своему

шестилетнему внуку-детсадовцу, потребляющему в садике по пол-литра молока

ежедневно, я был воистину потрясен тем грязевым селем, который вырвался

оттуда! Молоко становится чудесным продуктом лишь после того, как

кисломолочные грибки уже выполнили функцию того отдела кишечника, который у

нас с возрастом отключился, и оно трансформировалось в кисломолочные

продукты. Пресное молоко - неплохой вкусовой элемент при двадцатикратном

разведении, как делают англичане, подливая его в чай.

Таковы аргументы - не мои, а физиологии. С чем же я сталкиваюсь в

ответ? Здесь следует заметить, что после 5-го издания "Трех китов здоровья"

я стал из текста книги исключать изрядно мне уже надоевшую полемику с

Лауреатом, профессором, заведующим кафедрой и т.д. Искреннее негодование

Лауреата вызвало то, что доктор филологических наук осмелился вторгнуться в

святая святых медицины - в проблемы здорового образа жизни! Гнев был столь

велик (желание расправиться любым путем), что я тогда насчитал с дюжину

передержек противу моего текста, сарказм был столь ядовит, что под его

воздействием были уничтожены, как небылицы, факты, установленные медиками

других стран, о которых Завкафедрой слышать не доводилось (помнится,

осмеянию были подвергнуты свойства талой воды, способность человека к

аутотропному питанию и многое другое). Для чего я сейчас вспоминаю эту

ветхую историю? Для того, чтобы горестно вздохнуть: дух Лауреата жив и

витает почти так же высоко, правда, на этот раз он именуется "Диетологом

высшей квалификации и руководителем Центра лечебного питания Зиновием

Михайловичем Эвенштейном". Он прямо продолжает в любимых мною

"Санкт-Петербургских новостях" великую традицию Лауреата:

"Наука о питании не менее сложна, чем, например, радиотехника или та же

филология. Вряд ли врачу придет в голову учить кого-то стихосложению, в то

время как иные писатели или поэты частенько проповедуют