ПЛ 24 Нью-Джаганнатха-Пури - Страница 2

вновь обрел. Свамиджи играл на барабане так, как будто разговаривал с земляком. Вот тогда мы поняли, что такое настоящий киртан и как это должно выглядеть.

К Бхактиведанте Свами сразу же устремились взгляды всех присутствующих - уже одним своим возрастом и одеждой он выделялся из толпы. Другие посетители парка были преимущественно молодыми людьми в джинсах, а Свамиджи было за семьдесят, и, в отличие от остальных, он был одет в просторные шафрановые одежды. То, с какой радостью преданные приветствовали его, как они склонялись перед ним и с какой любовью на него смотрели, вызывало у остальных любопытство и уважение. Не успел он сесть, как несколько детей тесным кольцом окружили его. Он улыбнулся им и принялся стучать на мриданге, а они заворожено смотрели, как его руки выводят замысловатые ритмы.

Говинда даси: Приход Свамиджи придал нашему киртану завершенность и авторитетность, которых ей так недоставало. Теперь мы уже были не просто сан-францисскими юнцами, поющими "Харе Кришна". С его приходом то, что мы делали, обрело историческую глубину и смысл. Теперь наш самодеятельный киртан как бы получил право на существование. Само его присутствие подтверждало то, что киртан имеет глубокие исторические корни. Вместе со Свамиджи в Голден-гейт-парк пришла вся династия духовных учителей и учеников.

После часового киртана Свамиджи остановился и обратился к толпе:

- Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе / Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе. Это звуковая вибрация, и мы должны помнить, что эти звуки духовны. Духовные звуки мантры обращены к каждому, даже к тем, кто не понимает смысла этих слов. Это сама красота. Даже дети откликаются на нее...

Свамиджи говорил минут пять, после чего снова начал киртан. Одна женщина, с длинными, растрепанными рыжими волосами и малышом на руках начала подпевать и пританцовывать, делая шаги вперед и назад. Какая-то парочка играла на бонгах. Субала, в облегающих вельветовых брюках и просторной белой рубашке, старался танцевать так, как учил Свамиджи, хотя при этом больше напоминал танцующего индейца. Маленькая девочка, не старше четырех лет, сидела, скрестив ноги, и с серьезным выражением лица пела, подыгрывая на караталах. Парень в больших, круглых солнцезащитных очках, стучал на кастаньетах. Равиндра-сварупа "гудел" на фисгармонии, медитативно покачиваясь взад-вперед. Позади него пел громогласный Хаягрива, так при этом раскачиваясь, что его длинные волосы и борода взметались в воздух. Рядом стояла девушка в обнимку с двумя парнями - все трое раскачивались в такт музыке и подпевали, счастливо и блаженно улыбаясь и наслаждаясь киртаном и солнцем. Какая-то девушка сидела и молча медитировала, другая - вызывающе танцевала, а рядом играл с двумя воздушными шариками пятилетний ребенок.

Свамиджи отложил мридангу, встал и, величаво и изящно переступая с ноги на ногу, заиграл на караталах.

Какой-то здоровенный негр танцевал со своей белой подругой так, словно оба они были в "Авалоне". Девушка так неистово трясла головой, что сквозь ее длинные, прямые волосы совершенно не было видно ее лица. Справа от Свамиджи стояла светловолосая, сияющая Нандарани и тоже играла на караталах. Иногда Свамиджи прекращал петь и просто наблюдал за происходящим. Сжатые губы придавали ему строгий, но в то же время необычайно терпеливый вид.

Несколько молодых людей взялись за руки и, образовав хоровод, стали танцевать перед Свамиджи. Потом они окружили его: он же по-прежнему переступал с ноги на ногу, покачиваясь, и величественно хлопая в ладоши. Они танцевали вокруг него не разнимая рук, подпрыгивали, кружились и пели "Харе Кришна". Мягкий розовый цвет его одежды из кхади контрастировал с пестрой одеждой хиппи. Необычный и удивительный, Свамиджи смотрел на поющих, словно благословляя их на исполнение киртана.

Танец этих молодых людей порой принимал причудливые и откровенно чувственные формы. Но именно так - через тело -- они выражали себя. Они взлетали в воздух, подскакивая, как мячи. Иногда танцующие разрывали круг и, выстроившись гуськом, лавировали между шелковыми флагами и сидящими на траве людьми. Мускулистый парень вел за собой подругу с длинными черными косами и черной индейской повязкой на голове, а замыкал процессию юноша, который левой рукой держал за руку девушку, а правой подносил к губам деревянную флейту.

Свамиджи устал и сел на траву, рядом с медными литаврами. Прямой и серьезный, словно древний мудрец, он не прекращал играть на караталах и петь. Рядом в йогической позе сидела блондинка. Время от времени она нагибалась вперед - так, что лоб ее касался земли. Неясно было: то ли она молится, то ли демонстрирует свои способности. Другая девушка молитвенно протянула руки, выражая свои внутренние ощущения - физические и духовные - а ее золотые серьги слегка позвякивали. Какой-то мексиканец в клетчатой рубашке бил в тамтам. В толпе бегала белая овчарка, подходя то к одному человеку, то к другому.

Свамиджи выглядел