Джаядев дас - Никогда не говори что умрешь - Страница 66

ума меня сводила...»

Может быть, вы знаете, что нерешённые вопросы преследуют нас жизнь за жизнью так же как и души, отношения с которыми не обрели логического завершения. Друзья снова приходят к нам как доброжелате

Джон Ричардсон (Джаядев дас) • Глава 14

157

ли, давние враги снова становятся нашими оппонентами, а мы их. Зная

об этом сейчас, я убеждён, что эта ситуация и стала причиной холодного

отношения Шелли к своему брату.

К тому времени я прочитал почти всё, что только мог найти о жизни

Моцарта. Когда же я обнаруживал что-то, о чём Шелли уже говорила,

но не находил подтверждения, я начинал искать его в других книгах, по-

ка не находил его. Но ничего из них не предвещало настоящего потрясе-

ния. Прочитав последние страницы одной книги, я увидел оригинальную

подпись Моцарта. Неуклюже выведенное правой рукой Шелли имя Мо-

царта на самом первом сеансе, написанное, как я полагал, с ошибками,

красовалось там во всей своей молчаливой славе.

Почему он написал с ошибками собственное имя?

Изучая жизнь Моцарта, я узнал, что он очень любил предавать-

ся веселью, проказам и развлечениям. Он часто менял свои имена:

Амаде, Амадео, и действительно он писал иногда

два или три «t». Иногда Вольфганг становился Воль-

ферлом... Ребёнком он приезжал в Англию играть

для монарха. Тогда своей ещё детской рукой он рас-

писывался просто: Мистер Вольфганг Моцарт. Вот

здесь есть буква «W» в «Wolfgang», немного выгиба-

ющаяся сверху, «1» и «f», слегка уменьшенная, «А»

с короной, два «Ъ> вместо одного в слове «Mozart». И ещё какой-то стран-

ный маленький значок в его фамилии, волнистая линия, подчёркивание...

К сожалению, я потерял те замечательные стихи, которые Шелли взяла из жизни юного индийского монаха, которым она была до того как стать Моцартом.

Летом 1986 г. я давал лекции по реинкарнации в Кембриджском университете. Одним вечером, прямо перед сеансом регрессии, я показал эти две не отличные друг от друга подписи более чем 200 студентам Тринити. В следующий раз, когда я собрался в Кембридж, Шелли изъявила желание пойти со мной, посмотреть, что там будет происходить. Программа должна была состояться в Колледже Уолсон. Увидев сопровождающую меня Шелли-«Моцарта», некоторые студенты начали допрашивать её, действительно ли она была Моцартом. Немного смутившись, что по моей вине Шелли подверглась нежелательному и навязчивому

158

Никогда не говори, что умрёшь

вниманию, я вежливо и утвердительно отвечал на их вопросы, в надежде, что на этом всё закончится. Быстро покончив с вопросами, я начал свою лекцию с объяснения реального механизма процесса реинкарнации с помощью соответствующих историй, а в конце лекции намеревался провести групповую регрессию.

Прямо перед заключительной частью один студент поднял руку:

— Почему бы нам вместо группового сеанса не погрузить в регрессию этого «Моцарта»?

Я попытался отмахнуться от него и ободряюще взглянул на Шелли.

К счастью, как мне показалось, этот неожиданный вопрос её нисколько не обеспокоил. К молодому человеку присоединились ещё несколько студентов, пока не осталось ни одного, кто был бы против. Я снова посмотрел на стоически невозмутимую Шелли. Казалось, она наслаждалась вниманием. Подняв брови, делая одолжение, она любезно согласилась. В ответ раздались аплодисменты. Девушка встала и смело направилась к стулу в центре, который я немедленно освободил для неё. Она села на стул без малейшего смущения. Я был совершенно уверен, что при нормальных обстоятельствах Шелли могла оправдать ожидания, но мы находились на общественном мероприятии, и я опасался намного больше Шелли. Мне нужно было защитить её. Однако я понял, что выхода нет. Мы итак уже не могли избежать щекотливых вопросов, которые студенты начали задавать. Даже если бы она была Моцартом, как я полагал, никто не мог знать о нём абсолютно всё.

Мои страхи появились ещё до предпосылок. Один из самых коварных советчиков побежал в свою комнату и вернулся в зал, держа, похоже, полную коллекцию писем Моцарта. Приблизившись ко мне с ехидной улыбкой на юной физиономии, он наугад открыл книгу. Какое чудовищное легкомыслие!

— Спасибо, — внешне выказывая благодарность, сквозь зубы сказал я этому чертовому умнику.

Можете ли вы представить, какой строгий экзамен это был? Это было запредельно сложное испытание.

Он указал дату и время письма:

— Погрузите её в это время, если вы конечно можете.

И, ухмыльнувшись, направился к своему месту.

Мы начали. Я погрузил её в какой-то период жизни Моцарта, чтобы она свыклась с вибрацией и окружением того времени. Потом я подвёл её к указанному в письме времени. Я хорошо видел, что письмо адре

Джон Ричардсон (Джаядев дас) • Глава 14

159

совано его кузине Мари Анне Текла, имя, которое Шелли мне никогда не называла. Я уточнил время и дату, а потом спросил:

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Я пишу письмо своей кузине Мари Анне Текла.

Я не мог удержаться, чтобы тайком не взглянуть на юного франта- умника.

— И что он там пишет? — хладнокровно поинтересовался он.

— Моцарт, что ты пишешь?

«Моцарт» затрясся от смеха, который продолжал нарастать секунд 30. Как вдруг «он» схватился за живот и взвыл так, что чуть не свалился со стула. Я подбежал к Шелли и поймал её, прежде чем она упала. Успокоив её, я поинтересовался:

— Моцарт? Что там в письме?

Прошло мгновение. «Моцарт» нерешительно, смущаясь, ответил:

— Я описываю кузине разные способы справлять нужду.

На сей