Путешествие домой - Страница 110

танцы — удел людей сентиментальных, не обладающих глубокими философскими познаниями. Кришнадас Бабаджи разрушил это заблуждение. У меня не было никаких оснований сомневаться в глубине его познаний и силе его отрешенности и любви. Он шел путем бхакти-йоги, путем бескорыстного служения Кришне. Было очевидно, что источником этой любви является его постоянное повторение святых имен Бога.

Все во Вриндаване любили Бабаджи. Во многих храмах его приглашали вести киртан, когда там отмечалось какое-либо торжество, и иногда он брал меня с собой. Как-то раз мы зашли в переполненный храм, где в этот момент пели сотни людей. Кришнадас Бабаджи решил тихонько примоститься где-то сзади, радуясь тому, что может просто понаблюдать со стороны. Но, как только кто- то заметил его, киртан сразу прекратился. Гуру храма подошел к Бабаджи и надел ему на шею мридангу, после чего собравшиеся стали дружно просить его вести киртан. С первым же его ударом по мриданге сердца людей в толпе растаяли от благодарности. Наблюдая за этими проявлениями любви к Бабаджи, я понял смысл высказывания, что только тот, кто не жаждет признания, по-настоящему заслуживает его.

На экадаши — в день поста, который проводится дважды в месяц, — Кришнадас Бабаджи обычно всю ночь, с заката до восхода, сидел под священным тамариндовым деревом, повторяя имена Кришны. Присоединившись к нему, я был поражен: этот старик не выказывал никаких признаков усталости, а мне, молодому, приходилось изо всех сил бороться со сном. Для Бабаджи, понял я, ночная медитация без еды и питья была не тяжелой повинностью, но естественным проявлением любви к Кришне.

Когда солнце начало вставать, Бабаджи вдруг воскликнул: «Пятьсот лет назад под этим деревом Господь Чайтанья явил Свою любовь миру!»

«Бабаджи, — попросил я, — расскажите мне, пожалуйста, о Господе Чайтанье».

Его глаза заблестели. Опьяненный многочасовой молитвой, он стал объяснять: «Господь Чайтанья — это Сам Кришна, Верховный Господь, который пятьсот лет назад пришел на Землю, чтобы распространить божественную любовь и сделать ее доступной для всех. Его явление было предсказано в священных писаниях за много веков до этого. Хотя Он — Сам Бог, Он играл роль бхакты, чтобы на собственном примере научить людей, как обрести любовь». Голос Бабаджи зазвучал торжественно: «Воплощение экстатической любви, Он проливал слезы сострадания ко всем живым существам. „В этот век вражды и лицемерия, — учил Он, — есть только одно лекарство, способное излечить наш духовный недуг, — повторение святых имен Бога“. Господь Чайтанья учил, что в разные времена Бог раскрывает нам множество Своих имен, и в каждое из этих имен Он вложил Свою силу. Любовь к Богу — это глубинная природа души, и она дремлет в каждом из нас. Но мы забыли об этой любви, а повторение имен Бога снова пробуждает ее в нашем сердце». Воздев руку, Бабаджи с убежденностью и необычайным воодушевлением воскликнул: «Господь Чайтанья не признавал никаких сектантских ограничений! Он дал всем и каждому равные возможности для духовного совершенствования!»

Его слова поразили меня своей простотой и непреложностью. Мне захотелось узнать больше.

«А как лучше всего повторять имена Бога?» — задал я вопрос.

От нахлынувших чувств на его глаза навернулись слезы, и он, прикрыв веки, продекламировал стих на санскрите, а затем объяснил его смысл: «Господь Чайтанья учил, что надо стать смиреннее травинки, терпеливее дерева, выказывать искреннее уважение другим и не ожидать никакого уважения в ответ. Только так можно повторять имена Бога непрерывно». Он примял рукой траву, которая росла там, где мы сидели. «Видишь эту траву? Она рада служить всем, занимая самое незавидное положение — у нас под ногами. Всякий раз, когда на нее наступают, она распрямляется, чтобы служить вновь. У нее нужно учиться смирению». Он повернул голову к дереву позади нас. «Видишь это дерево? Оно терпеливо сносит палящий летний зной, а само дает нам тень. Оно терпит лютый холод, снабжая нас дровами, чтобы мы согрелись, оно может простоять несколько месяцев без капли влаги, одновременно принося людям сочные плоды, чтобы они утоляли жажду, — и все это без единой жалобы! Нам надо учиться терпению у дерева. Господь Чайтанья хотел, чтобы мы стремились стать смиренными слугами слуги слуги Господа. Только в таком состоянии ума можно ощутить нектар святого имени».

Бабаджи поднялся на ноги, с беззаботным смехом потрепал меня по голове и побрел куда-то вдоль реки, а я остался сидеть, вглядываясь в глубокий, темный поток Ямуны. Все еще широкая после муссонных ливней, река неспешно несла свои воды через леса и поля Вриндавана. Его слова — как драгоценные камни, — размышлял я, — и он так искренне следует в жизни всем этим заповедям, что его слова проникают в самое сердце. В этот миг я почувствовал удивительный покой. У меня не осталось никаких сомнений в том, что я нахожусь там, где мне нужно быть.

3

Очутившись на другом конце света, я понимал, как тревожатся за меня родители. Полтора года я провел в странствиях, а мои родные не могли даже написать мне, поскольку я не задерживался на одном месте достаточно долго, чтобы отправлять письма с обратным адресом. За