хочет только есть и спать:
"Хватит! Какой смысл заниматься какой-то деятельностью?" Он хочет
забыться. И через какое-то время он начинает думать по другому, на
него нападает гуна благости: "Я должен стать немножко более
бескорыстным, делать какое-то добро для людей." И тогда он вновь
пробуждается.
Но сознание Кришны лежит далеко далеко за пределами влияния гун
природы. Господь Вришабхадева в своих наставлениях своим 100 сыновьям
говорит, что это брахма-самхьям, то есть это трансцедентное счастье. И
как же можно достичь этого трансцедентного счастья? Теперь мы должны
делать совершенно противоположное - с помощью тапасьи. Тапасья - это
добровольное отречение от чувственных наслаждений. Никто на самом деле
не любит этого делать. Мы должны отречься от чувственных наслаждений:
я не хочу этого, я не хочу того, это не несёт блага для моей духовной
жизни, это нехорошо. Добровольное принятие неудобств, это тапа,
тапасья. Тапа-дивьям отличается от тапасьи находящейся под влиянием
гун материальной природы. Она полностью трансцедентна, это
божественная тапасья. Почему? Потому что она имеет трансцедентную
причину, трансцедентную цель. И что же это за цель? Доставить
удовольствие Кришне, достичь возвышенного, божественного положения
преданного служения. И, как подтверждается Кришной в 18 главе
"Бхагавад-гиты", как только вы достигните этого положения преданного
служения, наступает трансцедентное счастье. Только на этом уровне,
когда вы освободитесь от материальных стремлений и сожалений, только
тогда начнётся преданное служение.
В "Бхагавад-гите" есть множество стихов, в которых Господь Кришна
отмечает временную природу материального счастья. Сукха-дукха, это
смена счастья и несчастья в этом материальном мире в точности подобно
приходу и уходу зимы и лета. Спарша означает кожа, чувство осязания. В
этом и есть всё наше ощущение счастья и несчастья, это всё зависит от
кожи. Как, например, вода. Если мы прикасаемся к воде и чувствуем, что
она тёплая, то мы наслаждаемся, это счастье. но та же самая вода, но
теперь она уже холодная, и мы чувствуем страдания. Вода, на самом
деле, та же самая. Счастье и несчастье создаётся просто-напросто
ощущением осязания. Чувственное наслаждение, это творение ума
обусловленной души, и это Кришна также объясняет в "Бхагавад-гите".
Эта идея счастья и несчастья просто состряпана нашим умом. Чистая
духовная душа не имеет ничего общего с этой материальной
двойственностью. Материальная природа нейтральна. Материальная природа
просто состоит из этих 3-х гун материальной природы. Гуны, это не
живые существа, они не заставляют живое существо что-то делать. Но,
поскольку живое существо так привязывается к этим гунам, поэтому они
влияют на него. И доказательство этому то, что трансцеденталист
непривязанный к гунам материальной природы, не подвергается их
влиянию. И в "Бхагавад-гите" есть ещё один стих: "Человек, которого не
беспокоят ни счастье ни несчастье и устойчив и в том и в другом,
несомненно достоин освобождения." И в одном смысле это так просто, так
легко освободиться, но, с другой стороны, это очень сложно. Сложно,
пока мы привязаны к этой материальной природе. Как, например, однажды
Шрила Прабхупада давал пример: человек настолько привязан, что он
обнимает дерево и говорит: "Пожалуйста, отпусти меня, отпусти меня!"
Какой дурак! Просто отпусти дерево и всё. Но он не может сделать это,
он безумен. Такова обусловленность, таково положение обусловленной
души.
Обусловленная душа постоянно скорбит. Разве это не так? Все
газеты, они испешрены этими сожалениями. Я помню, мой отец 24 часа в
день занимался тем, что сожалел, сожалел и сожалел: о зарплате, о
политике... Какое кошмарное время - всё время он скорбел, скорбел,
сожалел. Но в чём проблема? Просто повторяй Харе Кришна и
освободишься. Нет, невозможно. Неразумная, сумасшедшая привязанность к
материальному миру. Например мужчина и женщина, юноша и девушка, они
настолько привязаны, но иногда они просто ненавидят друг друга, через
какое-то время, потому, что она узнаёт что-то о нём, а он узнаёт её. И
10-20 раз они уже были готовы развестись, но нет, не получается, они
слишком